— С вами — на край света!
— Я серьезно, Тая.
Она подумала.
— И я. Вы полетите на наших самолетах?!
— Вы что, я еще не сошел с ума окончательно. Только на поезде. Я люблю поезда, как Платонов. В международном купе, в мягком вагоне.
— Как неожиданно все получается…
— Я, когда был маленький, всегда мечтал в таком проехать. Они еще есть, двухместные купе?
Я напрягся, зная исчезающие способности этой империи — самого лучшего, комфортабельного. Имперский народ не должен был иметь комфорта — по идее императоров.
— Конечно. Только цены безумные и билеты летом очень трудно достать.
Я уже и забыл это слово — «достать».
Я сделал ей еще бутерброд с лососиной, так как сама она медлила брать.
— Вы всегда такая стеснительная?
— Это очень дорогое удовольствие.
— Тая! Это все для вас — я хотел удивить.
— Вы меня удивили! Я не верю, что поеду с вами. Что будет солнце, море. Вы…
Она встала и налила мне снова, из холодильника. Я посмотрел на блюдо и задумался.
— О чем вы, Алеша? Уже передумали?.. Но я хотя бы помечтала…
— Эта рыба имеет для меня очень символическое значение. Я впервые получил литературный гонорар. Это первое, что я купил на деньги, заработанные литературным трудом. Понимаете, не повседневной работой, где мы выживаем, зарабатывая доллар. А литературой! Я и мечтать не мог… Я уехал отсюда потому, что меня никогда не опубликовали бы. А теперь — мне платят самые высокие ставки. Первая пища, купленная не на американские доллары, а на плату за слова, которые написал.
Какой-то ком покатился у меня в горле, я запнулся. Она подняла свой бокал:
— Выпьем — за первый литературный гонорар. Их будет еще много, у вас опубликуют все, что вы напишете. Я уверена.
— Благодарю, — сказал я. И мы выпили. С ней легко пилось.
О чем мы говорили в этот вечер? О разном. Мы познавали друг друга, проникая и приобщаясь. Хотя все равно для меня она была terra incognita, и, видимо, такой ей суждено было оставаться до конца.
Кто женщину поймет…
— Вам нужно ехать к маме?
— Нужно, но мне еще нужно скрестить шпаги с вами.
— О, это сколько пожалуйста, — говорит она.
— Я про словесные…
— А вы про какие? Тогда я не поняла… — из дверей уже душа говорит она.
Все остается на столе, мне нравилось, что она ничего не спешила убирать. Казалось, пир будет продолжаться вечно…
Если год — это век.
В этот вечер она была покорна, в этот вечер она была неистова. В этот вечер у меня все получалось… Я сел на своего коня.
Ночь, я зажигаю свет, когда она уходит в душ. Маленький, неяркий. На кроватной полке, тянущейся, как буква, лежит моя книга про студентов, раскрытая на половине. Я и забыл, что оставил ей читать. Рядом лежат закрытая Библия и философия Шопенгауэра. «Кто-то просвещает», — думаю я…
— Вам нужно другое полотенце? — спрашивает Тая, появляясь.
— Я воспользуюсь тем, что в прошлый раз. Если, конечно, никто другой…
Она закрывает мои губы своими, касаясь грудью.
— Не говорите глупости, здесь не проходной двор. Всего лишь — приличный публичный дом. Но полотенца меняются.
Я выскальзываю от нее в ванную, стою в душе и смотрю на часы: два часа ночи. У меня специальные часы, я всегда в них моюсь. Забывая снять вовремя… Н-да. Женщины в моей жизни. Можно написать роман. «Половое воспитание…» Как только назвать героя? Скажем, Август, ласкательное будет Августик, его там по ходу действия много будут ласкать, — а фамилию? — какую-нибудь не здешнюю, скажем… Флан.
Струи горячей воды бьют мне по голове. Думать — писать, писать — думать, — все, из чего состоит жизнь.
— Мамуля!..
— Я уже все знаю, такси не поймать и ты останешься до утра. Скажи своей Шахерезаде, чтобы она сказки заканчивала рассказывать до двенадцати ночи. Чтобы ты успевал поймать такси…
Я смеюсь. Мама не без чувства юмора. Иногда. С другой стороны — она родила меня…
— Ты помнишь, говорила, что я все не отдыхаю. Так вот, я решил поехать отдохнуть на море…
Тая появляется в халате, достает сигарету.
— Ты меня обрадовал, сыночек!
— Поможешь с билетами?
— Конечно. Сколько тебе нужно, один или два?
Или три? Любовь втроем — приятное занятие. Только, когда мужской пол в единственном числе.
— Скажем, я возьму двухместное купе — для себя.
Чтобы не вдыхать носочные ароматы отечества.
— Только с гостиницей может быть проблема. К тому же если с тобой в комнате будет жить твое второе «я», то ей нужен паспорт.