— Не переживай. Твой папаша все разрулил. Смелый мужик, только как ты — непрошибаемый.
— Леон, а где ты был? Я тебе искала.
Мы подошли к расписаниюуточнить, нет ли изменений.
— Аврора, я с девчонкой был. Такая красотка: и ноги, и попа… Не дуйся, когда на тебя сами вешаются, очень сложно отказаться.
Я звонко засмеялась, как будто хотела скрыть волнение или ревность. Так поступила бы подруга — мы же с ним друзья.
— Смотри, красавчик, — я схватила его за щеку и потрепала, ослепительно улыбаясь, — в другой раз оторву тебе яички. Один пойдешь, чтобы я на тебя не рассчитывала.
— Я так и знал, что ты меня ревнуешь. Одно твое слово — и я весь твой, — он притянулменя ближе к себе.
Я смотрела на свое отражение: ни лихорадочного блеска, сухих губ и сбившегося дыхания. Я к нему ничего не чувствую, так же как он.
— Пошли, Дон Жуан мой. Смотри, могу и согласиться, слишком часто мне об этом говоришь. — Чмокнула его в щеку. Со стороны мы смотрелись, как обычная мило
воркующая парочка. Девушка, которая заигрывает со своим парнем, улыбаясь и звонко посмеиваясь над его шутками.
— Я тебе уже говорил, куколка. Хоть завтра!
— Анквиц, твоя мать сделала этот вечер. Ее уже в клинику вместе с тобой пора отправлять…
Одно дело что-то говорить обо мне — я пройду мимо, потому что мне плевать. Однако когда говорят о моей матери в неуважительном тоне и с сарказмом — это никому не позволю.
— Аврора, ты же знаешь, она треплется постоянно. Пошли, — потянул меня Леон, — Суворова, успокойся, — вступился друг за меня.
— Леон, хватит с ней таскаться!
Я засунула в сумку руку и нашла чупа-чупс — их постоянно мне наш повар подкладывает, а я их постоянно выкидываю. Ни к чему они мне, а вот сегодня как знала, что пригодиться.
— Никольский, — я выжидала, когда он, оскаливаясь, посмотрит на меня. — Лови, — бросила ему в руки сей презент, — если не в состоянии своей девушке рот вовремя занять, то хоть его дай пососать.
— Анквиц! — ее визгу даже моя мать позавидовала бы. Она рванула ко мне, но Никольский ее остановил.
— Сама виновата, угомонись.
Дальше слушать их мне уже не хотелось, мы с Леоном пошли дальше.
— Ты же понимаешь, что это чистое везение. Если бы не Никольский, то была бы драка, и тебе бы надрали задницу. Не поступай так необдуманно, — он отчитывал меня, как маленького ребенка.
— А что я должна была делать? Развернуться и убежать реветь в туалет?
— Нет, по-другому поступить. Понимаешь?
— Нет, не понимаю. Мне плевать, что каждый из них думает. Во мне нет чувства такта и сожаления: если затронули мою семью — пусть получат. Никому этого не дозволено!
Леон посмотрел на меня, будто в первый раз видел.
— Пошли, моя воительница. Амазонка, у нас еще много работы. На обед в парк пойдем, там сегодня уличные танцовщики должны выступать. Мы просто обязаны быть.
***
Обед наступил быстро. Вначале мы направились отдохнуть и пообедать, площадь отлично просматривалась с наших мест. Можно было никуда и не идти, но Леон был непреклонен. Если он сказал «должны», значит, должны.
Пока Леон переговаривался с ребятами, я наблюдала за тем, что происходит за окном. Народ уже собирался, и рассмотреть происходящее было не так просто.
Громко заиграла музыка, послышался голос ведущего и финальные аккорды настройки аппаратуры.
— Все-е-е-е-е-м при-и-и-и-и-и-и-и-ве-е-е-е-т! Не стесняйтесь, подходите ближе! Сейчас начнется самое интересное! — вещал молодой парень.
— Так, пошли, сейчас туда пресса подойдет, — уверенно поднялся Леон, торопя всех на улицу.
— Откуда такая уверенность? — мне было, правда, интересно, откуда он постоянно узнаёт всё.
— Ректор сказал. Поэтому наш факультет должен засветиться, иначе мне крышка. — Я забыла, что Леон у нас староста. — Торопись, толстушка, а то потом не пройдем.
— Для моего роста пятьдесят килограмм даже очень нормально, — обхватив его протянутую ладонь, постаралась возмутиться.
— Какая же ты зануда, — беззлобно ответил Леон, протискиваясь сквозь толпу.
Ведущий все зазывал народ, создавая бешеный ажиотаж. А ребята на танцполе уже показывали свое мастерство.
Я видела их мощь и мастерство. От бешеного выброса адреналинатело непроизвольно приходило в движение. Вокруг все пританцовывали, а я заворожено смотрела, как легко танцоры могут передаватьдвижениями внутренние переживания, эмоции. Должна признаться, их танец производил потрясающее впечатление.
Вспышки камер, журналистка с милым голосом, перекрикивающая музыку — это было сумасшествие.
— А теперь дадим отдохнуть нашим танцорам! Мне шепнули, что здесь есть молодые актеры. А вы умеете танцевать? Покажите ваше мастерство! Вас же должны обучать этому!
Все вокруг замерли, а Леон хищно улыбнулся, и его рука соскользнула с моего плеча и приобняла за талию.
— Я не пойду. Бери кого угодно, я останусь здесь, — серьезно, строго и уверенно сказала ему, потому что понимала, что он задумал. Давать больше пищи для сплетен мне не хотелось.
— Не дури, это отличный момент, — настаивал Леон.
— Я ее у тебя украду… — Я перевела взгляд на прервавшего нас. Кирилл стоял расслабленный и спокойный. — Потанцуем?
Леон отпустил мою руку и быстро перехватил одногруппницу. Еще бы, я тоже не стала с ним спорить или возражать. Он вывел меня почти на середину импровизированного танцпола.
— Ты меня преследуешь?
Он повернул меня к себе лицом и притянул поближе, тяжелая рука легла на мою талию, согревая.
— Нет, друг выступал, — он не говорил много, больше смотрел.
— Ита-а-а-а-а-к, я буду ставить музыку, а вы дорогие мои участники потанцуйте. Посмотрим, кто лучше. Актеры или танцоры? Аплодисменты нашим участникам! — Толпа взревела, только я не разделяла их эмоции. Мне хотелось провалиться сквозь землю, сбежать. — Поехали, начнем с медляка! Кто его еще не танцевал? Тиская понравившуюся сокурсницу, разминайтесь и вспоминайте давно забытый трепет под новинки наших звезд.