— А у вас тут многое поменялось, — я огляделась по сторонам. Помещение сильно преобразилось. Ярко-красной картины уже не было, но на ее месте висела другая. На ней были изображены разные эмоции: смех, удивление, испуг и страх. Я знала эти эмоции.
— Заметила? Тебе нравится? — он вернулся к своему креслу, и я услышала шуршание листов. Значит, опять открывает тетрадку и берет ручку.
— Эмоции хороши, но есть актрисы, которые могли бы сыграть лучше, — это просто профессиональное замечание. Я действительно так считаю, это не вредность. Порой на чем в институте делают акцент, на том и зацикливаешься. А я подмечаю каждую мелочь.
— Может, ты и права. Аврора, перед тобой мольберт. Ты любишь рисовать? — он наклонил голову и по-доброму смотрел на меня.
— Наверное. Я не знаю. Рисовала редко, — честно ответила и взяла кисточку в руки.
— Не страшно, это простое упражнение. Мы будем с тобой разговаривать, а ты по каждому вопросу в каждой ячейке просто рисуй то, что хочешь. Можешь просто черточки — что пожелаешь.
— Хорошо, — и доктор приступил к опросу:
— Как прошел твой день после первой нашей встречи? Помни, каждый вопрос в разных ячейках, — он говорил тихо и спокойно.
— Хорошо. Как обычно. Не было никакого всплеска. — Зеленый цвет манил меня, порисуем им.
— Мама ругалась? Или вы могли поговорить с ней нормально? Что-то изменилось в ваших отношениях?
— Да, она стала мягче. Не кричала и даже совет дала. — Новая краска, мазок по холсту. Это даже интересно.
— А папа? Вы смогли поговорить? Ты столько времени его не видела, — он был искренне удивлен, как будто я действительно упускаю что-то важное.
— А что о нем говорить? Его не было в моей жизни, да и сейчас он начал знакомство не с того. То есть он помог, привел меня к вам, когда мать была против всего этого. Я ему благодарна, — я макнула кисть в оранжевый и продолжила крутить круг, — но сегодня он позвонил и начал ставить мне рамки. А мне не пятнадцать, я сама решаю, что и когда мне делать и с кем быть. И если я решила прогулять универ, то это мое право. — Смочила кистьи опять макнула в краску, но теперь тоном темнее.
— Может быть, он так проявляет свою заботу о тебе? Постарайся понять его и выслушать. Платон ничего плохого не сделает, но есть вероятность, что он поможет тебе освободить чувства. И для тебя будет полезно пообщаться.
— Хорошо, я постараюсь, но ничего обещать не могу. С вами, кстати, легко говорить. Правильно профессию выбрали.
— Спасибо. Мне всегда было приятно людям помогать. Вспомни самое яркое впечатление из детства. Расскажи о нем.
— Есть одно… Я была очень маленькая. На мне было самое красивое платье, оранжевое, яркое, с мордочкой лисы. Мы тогда с няней и поварихой ходили на рынок, стояли в ларьке и покупали курицу к обеду. Напротив стояла девочка чуть старше. Она мне тогда сказала, что у меня нет мамы, и показала язык. Я понимаю сейчас, что дети говорят глупости, но тогда это ощущалось по-другому. Мне было больно, потому что мамы не было рядом. Я спряталась за няню, а та отмахнулась от меня. Эмоций уже не помню, только картинку. И небольшой привкус. Не больше. — Что я чувствовала сейчас? Снова ничего… Лишь небольшой холод и озноб.
— Аврора, а ты знакомилась с кем-то после нашего разговора? Ты упомянула, что папа был зол, что ты прогуляла институт с кем-то. Кто он?
— Человек. — Новый мазок был быстрым и необдуманным. Выброс энергии, ярко-красного цвета. — Хороший, добрый и честный. Я с ним что-то чувствую, — все же решилась рассказать. Он ведь здесь для того, чтобы мне помочь. — Не знаю, что это, но мне тепло и порой слегка жарко. А в другую секунду он говорит весело и непринуждённо или просто молчит, а у меня мороз по коже, и внутрибудто маленькие иголочки покалывают. Странно все. Если мне нужен был парень, не могу понять, почему я их сторонилась? — это был вопрос, скорее, для себя, чем для доктора.
— Не ко всем мы испытываем влечение. То, что ты описываешь — это желание. Запомни ассоциации с этим чувством. Если у тебя они возникают рядом с парнем, то будь с ним чаще: он — твой маяк. Постарайся с ним проводить больше времени. Ходи на прогулки, посещай кино, театр, оперу, клубы. Больше эмоций. Можно даже каток. Представляешь, как это круто — кататься на льду в жаркую погоду?
Его энтузиазм заряжал.
— Но я не умею кататься…
— Научись. Это здорово. Не бойся, поищи в интернете самые интересные задания и напиши список, чего бы ты хотела сделать. И выполняй. С парнем, подругами — с кем угодно. Главное — не закрывайся в своей комнате, в своем телефоне и социальных сетях. А завтра мне расскажи, как это было. Договорились?
— Хорошо. Почему бы и нет? Верно?
— Совершенно верно. На сегодня можешь быть свободна. Завтра продолжим, — он закрыл тетрадь.
— Спасибо, — я вышла в вестибюль и набрала охране, они встречали внизу.
Значит, мне нужно быть ближе к Кириллу? Я не против. Главное, чтобы он был такого же мнения.
Я вернулась домой. За столом ужинали Платон и мать. Они держались спокойно, это даже походило на тихую семейную трапезу.
— Присоединишься? — спросила мать.
— В другой раз. Я устала.
— Добрых снов, — пожелал Платон.
Не хочу думать об этом, все завтра. И так сегодня многое произошло, и этого достаточно.
Глава 9
Утром меня разбудило солнце. Странно, в такую рань, и уже солнце. Я резко подскочила и кинулась к телефону. Как я могла забыть о будильнике? Телефон молчал, даже не включался. Я настолько была увлечена мыслями, что напрочь забыла о зарядке.
Сегодня все было суматошно, я опаздывала. Наспех оделась и позавтракала под упреки матери о моей несобранности. Платона не было, акция «добрый папа» окончена, можно вернуться к прежнему режиму.
В аудиторию ввалилась, едва успевая. Леон уже сидел на нашем месте и хмурился. Что у него могло случиться с утра пораньше?
— Привет, красавчик. Как дела? Чего хмуришься? — спросила я, присаживаясь рядом и доставая тетрадь.