Субъективные причины оправдания могут быть связаны не только с непрофессионализмом следователя, расследовавшего уголовное дело, прокурора, утвердившего обвинительное заключение, но и с пассивной ролью государственного обвинителя. Несмотря на то, что согласно ч. 1 ст. 86 УПК РФ суд наряду с дознавателем, следователем и прокурором отнесен к числу лиц, собирающих доказательства, из содержания ст. 15 УПК РФ следует вывод о том, что суд не обязан собирать доказательства и его нельзя упрекнуть в том, что обстоятельства дела не выяснены полно и всесторонне, поскольку функцией суда является рассмотрение дела, а не осуществление уголовного преследования. В судебном разбирательстве, построенном на принципе равенства сторон и состязательности, решение по делу зависит от использования сторонами в суде их равных процессуальных возможностей. По правилам ранее действовавшего УПК РСФСР вся ответственность за ненадлежащим образом расследованное дело и сбор доказательств обвинения была бы возложена на суд, а не на следователя или прокурора. В судебной практике можно найти немало примеров, когда следственные ошибки наряду с непрофессионализмом государственного обвинителя приводили к постановлению оправдательных приговоров[48]. Поэтому не случайно после отмены оправдательных приговоров и передачи дела на новое рассмотрение государственное обвинение, как правило, поддерживается более опытным работником прокуратуры, занимающим более активную позицию в процессе по добыванию и исследованию новых доказательств[49].
Субъективные причины вынесения оправдательных приговоров можно связывать с ошибочными и незаконными действиями самих судей, выражающимися в нарушении ими норм уголовного и уголовно-процессуального права, следствием которых является незаконное оправдание.
Несмотря на общее позитивное значение оправдания в уголовно-процессуальной деятельности, оправдательный приговор может иметь и отрицательное значение в плане реализации задач уголовного судопроизводства. Безусловно, что незаконный оправдательный приговор компрометирует не только судебную власть, но и в целом правоохранительную деятельность государства, поэтому имеет негативный характер. Однако отрицательные правовые последствия, связанные с его вынесением, во многих случаях устранимы при пересмотре приговора.
В литературе высказывалась точка зрения о том, что лишь вынесение обвинительного приговора во всех случаях связано с установлением истины по делу[50], поскольку он, в отличие от оправдательного приговора, должен быть основан на достоверных доказательствах виновности лица, чем подчеркивалась "сомнительность" оправдания в ситуации, когда исчерпание всех возможностей по собиранию доказательств не позволяет "достигнуть познавательного результата" и дать категорический ответ на вопрос о виновности лица, привлеченного к уголовной ответственности[51]. С процессуальной точки зрения нельзя говорить о том, что законное оправдание в подобной ситуации "помогло" преступнику избежать уголовной ответственности, поскольку виновность лица устанавливается лишь на основе собранных, а не предполагаемых доказательств. Вместе с тем иногда негативное отношение к оправданию является прямым результатом грубейших неустранимых следственных ошибок, свидетельствующих о том, что потенциальные возможности следствия по собиранию доказательств не были реализованы[52]. Об этом свидетельствует следующий пример.
48
См.: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных дел в кассационном и надзорном порядке в 1995 году//Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 7. С. 15.
49
См.: Информационное письмо Президиума Ставропольского краевого суда от 25 июля 2005 г. Сайт Ставропольского краевого суда: <http://www.stavsud.ru/ docs/cases/praktika_ug/inf997>.
50
Общепринятая ранее концепция объективной истины подвергнута серьезной критике по тем основаниям, что она оправдывает следственную конструкцию процесса, при этом предлагается говорить лишь об истинности способа осуществления уголовно-процессуальной деятельности, но не об истинности ее результата. Также существует точка зрения о том, что если материальная истина не может быть достигнута, то должна быть достигнута истина процессуальная. О разграничении материальной (объективной) истины как соответствия результатов уголовно-процессуального познания обстоятельствам, имевшим место в реальной действительности, и истины процессуальной (юридической, уголовно-судебной), достигаемой на основе собранных по делу доказательств с момента принятия процессуального решения, в том числе в случае оправдания на основе принципа презумпции невиновности. Более подробно см.: Александров А. О значении концепции объективной истины//Российская юстиция. 1999. № 1. С. 14; Завидов Б.Д., Кузнецов Н.П. Проблемы доказательств и доказывания в уголовном судопроизводстве; Зажицкий В. И. Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве. СПб., 2006. С. 318. Полагаем, что отрицание истины как цели уголовного процесса и ее противопоставление принципу презумпции невиновности неизбежно приведет к следственным и судебным ошибкам.
51
См.: Пастухов М.И. Указ. соч. С. 10; Кудрявцев В.Л. Проблемы установления истины через механизм доказывания в контексте деятельности государственного обвинителя в суде//Журнал российского права. 2006. № 2. С. 61.
52
См.: Определение Верховного Суда РФ от 11 июля 1995 г.//Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 2. С. 12. Практике Европейского Суда по правам человека известен случай, когда факт жестокого обращения с подозреваемым был признан установленным, несмотря на оправдательный приговор, вынесенный в связи с признанием большинства доказательств обвинения недопустимыми из-за несоблюдения особого порядка по делам в отношении сотрудников прокуратуры. Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 января 2008 г. "По делу Маслова и Налбандов против Российской Федерации": <http://www. echr.coe.int>.