И он воздел руку кверху, указывая на небеса.
Миреле не стал спорить.
- Чем же вы собираетесь заниматься после столь долгого отсутствия? - поинтересовался он.
- Скоро узнаешь, скоро узнаешь, - загадочно ответил наставник манрёсю.
И действительно, не успел Миреле дойти до дома, как ему сообщили, что его вызывает к себе Алайя.
Всё последнее время они не слишком-то ладили, вступив в негласное противостояние, хотя пока что и воздерживались от открытого конфликта, так что это приглашение было довольно неожиданным.
Впрочем, сухой тон Алайи ясно говорил о том, что и он совершенно не рад вступать лишний раз в беседу, а всего лишь выполняет свои обязанности.
- Я позвал тебя, чтобы сообщить, что в предстоящем месяце господин Маньюсарья с труппой отправляется в путешествие по стране, чтобы набрать новых учеников, - сообщил он холодно. - Сам понимаешь, что для Канэ не будет возможности исполнить хоть сколько бы то ни было важную роль на сцене, пока он не обзаведётся покровительницей, а вы, как я полагаю, решили воздержаться от этих недостойных, кхе-кхе, методов, и сделать ставку исключительно на его талант, - он иронически улыбнулся. - Ну, посмотрим, как скоро вы дождётесь, что на него обратят внимание... Впрочем, речь не об этом. А о том, что во время гастрольных путешествий действуют немного иные законы, и у твоего подопечного будет возможность испробовать свои силы и оценить реакцию непредубеждённой публики. Пусть даже публикой этой станет, в основном, нищий сброд, но, вероятно, сила его дарования столь велика, что окажет влияние и на них... Вспомним знаменитый танец Хаалиа на площади Нижнего Города... ну, да речь, повторяюсь, о другом. Зачем это мне? - перебил Алайя сам себя, предупреждая вопрос, которого Миреле, вообще-то, не собирался задавать. - Не подумай, пожалуйста, что я помогаю вам. Но мне сдаётся, что если твой ученик на что и годен, так это на то, чтобы привлечь таких же, как он, неоперившихся восторженных мальчишек, а это именно то, что нужно нам в данный момент. Я всегда исхожу из соображений целесообразности и пользы для квартала.
- Благодарю вас, мы едем, - просто сказал Миреле. - Куда и когда?
- Путешествие займёт у вас несколько месяцев и завершится в самой западной провинции, Канси. Надо полагать, ты слышал о такой? - тон Алайи вновь сделался ироничным, как будто бы он на что-то намекал, но Миреле не поддался на эту провокацию.
- Единственная астанисийская провинция, имеющая выход к морю, - кивнул он. - Край поэтов, скитальцев и изгнанников.
- Также торговцев, иностранцев, мятежников и прочего сброда, который не нашёл себе пристанища в более законопослушных провинциях. Однако море там действительно имеется, и даже больше - океан, - усмехнулся Алайя и с задумчивым видом процитировал строчки какого-то неизвестного Миреле стихотворения:
Брызги моря мне жгут глаза,
И я плачу, однако рад,
Что это слёзы, а не вода,
Что я плакать могу хоть так.
- Вы поедете с нами? - поинтересовался тот.
- Помилуй Богиня... Поэтому и говорю, что у Канэ будет возможность выступать. Если бы я ехал, то этого бы не случилось, - холодная усмешка вновь вернулась на губы Алайи.
- Что же заставило вас прийти к такому решению? - Миреле проницательно вглядывался в его лицо, пытаясь отыскать в нём подтверждение своей смутной догадки.
- Зачем вам я? - пожал плечами Алайя. - С вами будет сам господин Маньюсарья, разве этого не достаточно?
- Прежде он никогда не появлялся на публике, а разговаривал с каждым из нас наедине, - заметил Миреле. - Отчего такие решительные перемены?
- Всё течёт, всё меняется, Миреле... К тому же, разве гастрольное путешествие - это не веский повод? Они случаются не слишком часто. В последний раз... Светлосияющая, дай мне памяти, как раз в тот год, когда ты появился у нас. Полно, Миреле, мне надоели твои вопросы! - вдруг воскликнул Алайя с раздражением. - Тебе уже не столько лет, как твоему Канэ, чтобы демонстрировать неуёмное юношеское любопытство.
- Вам уже тоже не столько лет, чтобы... - приподнял бровь Миреле.
- Чтобы что? - пристально посмотрел на него Алайя.
Но Миреле не ответил.
- Все мы, актёры, до конца жизни остаёмся детьми, - улыбнулся он. - И в этом наше счастье.
Алайя больше не задерживал его, и он покинул павильон.
Реакция Канэ на известие о предстоящем путешествии была неожиданной.
- Ах, так! - воскликнул он, отпрянув, как если бы ему влепили пощёчину. - Вот, значит, как? Отправляете меня? Отсылаете от себя? Полагаете, я не знаю, о чём вы думаете? Хотите меня испытать, проверить. Предоставить самому себе! Вот тут-то и выяснится, на что я на самом деле годен... Увидеть мир, как же! Столкнуться с разнообразными искушениями, повстречать множество людей... влюбиться, быть может, окунуться в пучину страсти и позабыть обо всём, что я обещал. Вы всё ещё не верите, что единственное, что мне нужно - это то, что я вам сказал однажды! - в фиолетовых глазах задрожали слёзы ярости.