- Мне сказали, что мне следует обратиться к вам, - сказал ему мальчик нерешительно. - Что это вы принимаете решение о том, кто может остаться с труппой.
Миреле подавил в себе малодушное желание отказаться от этой ответственности и послать мальчишку к кому-то другому - господине Маньюсарье, Ихиссе, Ксае... да хоть к кому. Лишь бы подальше от него.
- Возможно, - сказал он неопределённо. - Ты уверен в том, что хочешь этого?
- Больше жизни.
Миреле закрыл глаза. Где были те слова, которые он не так давно произнёс перед остальными актёрами? Ему следовало повторить их, все до единого - но он не мог собраться с силами и произнести хоть что-то.
Всё-таки, он заставил себя.
- Судя по твоей одежде, ты принадлежишь к достаточно знатной семье. Наверняка у тебя есть родители... братья и сёстры. Крайне сомневаюсь, что они поддерживают твоё желание стать актёром. Ты вообще представляешь, что тебя ждёт на этом пути? Начиная с того, что тебе придётся расстаться со всеми теми, кого ты любишь. Покинуть свою родину. Разбить сердце своей матери. Она наверняка любила тебя и баловала, давала слишком много свободы, позволяла то, чего не позволяли сыновьям другие женщины - в том числе, смотреть на выступления манрёсю. И вот чем ты собираешься отплатить ей за её заботу. Ты готов взять на себя такую вину?
Мальчишка кивал головой в ответ на каждое его слово - но что с него было взять? Ему было лет пятнадцать, не больше. Он видел танец Миреле на площади. А Миреле видел его глаза в тот момент. Тёмные глаза, наполненные смертельной тоской, и руки, протянутые, казалось бы, к нему, танцору, но на самом деле к чему-то совсем другому, что всю жизнь будет звать его к себе и так и не позволит ни разу прикоснуться.
Он вполне подходил для того, чтобы стать актёром.
- Нет, - сказал Миреле, отвернувшись. - Уходи. Тебе нечего здесь делать. Возвращайся к обычной жизни и найди счастье в ней.
- Вы даже не посмотрите, есть ли у меня способности?! - изумился мальчик.
- Не посмотрю. С твоей стороны это - блажь, и я это прекрасно понимаю.
Несколько мгновений юноша молчал. Потом глаза его нехорошо блеснули, и он протянул руку к узлу на макушке, в который были собраны его тёмные волосы.
Миреле едва успел, угадав его намерение, выскочить из беседки и схватить его за запястье, не позволяя вонзить себе в горло длинную и острую металлическую шпильку. Юноша трепыхнулся в его руках несколько раз и замер, глядя глазами лани, которую настигла стрела охотника. Освобождённые волосы упали ему на плечи, растрепавшись; разошедшаяся на груди накидка открыла подвеску с изображением Великой Богини - наверняка подарок матери.
- Я всё равно это сделаю, - тихо пообещал мальчик. - Мне не нужна другая жизнь. Если вы оставляете мне только ту, которая у меня есть, то я сам прерву её. И мне всё равно, что грех самоубийства непростителен. И также все остальные грехи, включая непочтение к матери. Я готов за них расплачиваться.
Миреле изо всех сил боролся с желанием влепить ему пощёчину - да такую, чтобы он отлетел в другой конец сада.
Легкомысленный, избалованный, безответственный сопляк, не знавший в жизни ни проблем, ни горестей. Если бы он хотя бы был сыном бедной женщины, которому нечего терять...
На плечо ему вдруг легла чья-то рука, мягко, однако вместе с тем непреклонно отстраняя его от бессильно упавшего на колени юноши.
- Полно, Миреле, полно, - заметил господин Маньюсарья. - К чему так протестовать против того, что неотвратимо произойдёт? Ведь ясно же, что это сама судьба привела его сюда. Или его желание... но судьба всегда подчиняется страстному желанию, идущему из глубины души, как, впрочем, и желание подчиняется судьбе - это две стороны одной и той же монеты.
Затем он обратился к юноше:
- Если твоё намерение и в самом деле столь сильно, то ни я, ни мой помощник не станем тебе мешать. Я даю тебе один день на размышления, и если ты всё ещё не передумаешь, то приходи сюда завтра в это же самое время.
Тот поднялся с колен, кивнул и, вновь завернувшись в свою накидку, которая скрывала его лицо от посторонних взглядов, пошёл по аллее обратно к выходу.
- Я думаю, тебе не мешало бы проследить за ним, Миреле, - вкрадчиво прошептал ему на ухо наставник манрёсю. - Чтобы убедиться, в самом ли деле его намерения столь серьёзны, как он нас убеждает? Я, конечно, сказал всё это про судьбу... но кто знает, кто знает! Судьба тоже любит посмеяться, и порой её шутки весьма жестоки, ах-ха-ха.
Миреле стряхнул его руку со своего плеча и, ничего не ответив, последовал за юношей, чей тёмный силуэт всё ещё виднелся в конце аллеи.