Несколько мгновений спустя он застыл в тени веранды, снова услышав то, что слышал вчерашним вечером - ругань и крики, несшиеся из павильона. Даже не осознанное намерение, а некий инстинкт заставил его бесшумно проскользнуть в дом и, прокравшись по коридору, остановиться там, где слова становились различимы.
- ...полгода был тебе верен! - в голосе Ихиссе были слышны истерические нотки. - Кого ты из меня хочешь сделать, мужа аристократки, которому полагается смертная казнь за измену?! Что ты от меня требуешь, это моя природа, я не могу по-другому, мне нужны время от времени развлечения! Ты постоянно ограничиваешь меня во всём, я не могу так больше, я задыхаюсь в твоём обществе! Я актёр, слышишь? Актёр! И ты, между прочим, тоже.
На некоторое время в комнате воцарилось молчание.
А потом в коридоре появился Ксае - так неожиданно, что Миреле не успел отпрыгнуть в сторону или хотя бы попытаться сделать вид, что он только что вошёл.
Ксае смотрел на него, прищурившись, и от этого взгляда внутри всё леденело. Миреле умом понимал, что нужно уходить, а ещё лучше, бежать, сломя голову, но не мог заставить себя сделать и шага - так, наверное, мог бы чувствовать себя человек, гуляющий по бамбуковой роще и наслаждающийся природой и вдруг столкнувшийся с разъярённым тигром.
В первое мгновение он думал, что его вина заключается лишь в том, что он услышал то, что не предназначалось для его ушей. Смысл услышанных слов странным образом не доходил до его сознания - точнее, Миреле понимал, но всё ещё не связывал фразы с человеком, который их произносил.
- Ты-то мне и нужен, - удовлетворённо кивнул Ксае и, схватив его за шиворот, потащил в комнату.
Миреле как-то разом весь обмяк - он не мог не то что сопротивляться или попытаться вырваться, но даже пошевелить рукой.
Ксае швырнул его на середину комнаты, как куль с рисом, и он так и остался на полу, съёжившись и беспомощно хлопая глазами, вытащенный из темноты на свет. Занавески были сорваны с окна и валялись рядом в пыли - солнечный свет врывался в комнату ослепительными потоками.
В этом свете глаза и волосы Ихиссе казались какими-то нестерпимо синими - так сияет в летний полдень морская гладь, на которую невозможно смотреть, не заслонив лицо рукой.
Увидев Миреле, он чуть прикрыл глаза.
- Великая Аларес, - сказал он несколько измождённо, как человек, который знает, что произойдёт и не имеет ни возможности, ни особого желания это предотвращать, но, по крайней мере, готов выразить своё негодование. - Только давай без смертоубийства, а?
Миреле хотел было отползти в сторону, но по-прежнему не мог совладать со своим телом. Липкий страх, обездвиживающий, лишающий рассудка, просачивался в него, как вода - в продырявленную лодку.
Когда на него обрушился первый удар, он совсем потерял голову - а вместе с ней представления о достоинстве и мужестве.
- Я ведь не знал, - лепетал он, оправдываясь и пытаясь прикрыть от ударов хотя бы лицо. - Я не знал, что вы вместе!.. В чём моя вина?
- Может, всё-таки не надо? - снова попытался Ихиссе, но без особого энтузиазма. У него был голос человека, который говорит заученные наизусть слова, не особенно вдаваясь в их смысл.
Ксае замер, сжимая волосы Миреле в кулаке.
- Хочешь быть на его месте? - осведомился он с холодной усмешкой, странно контрастировавшей со взглядом, полыхавшим безумной яростью. - Давай, я отпущу его, и это ты будешь здесь. Да?
Ихиссе прикрыл глаза.
- Нет, - сказал он голосом, лишённым всякого выражения.
- ...как я мог знать, ведь у вас обоих были возлюбленные, мне никогда и в голову не могло прийти... - продолжал лепетать обезумевший от ужаса Миреле.
Тут даже Ихиссе, теоретически занимавший его сторону, не выдержал.
- Ты и в самом деле такой дурак или только прикидываешься? - спросил он, истерически смеясь.
Пренебрежение в его голосе было больнее, чем пощёчина. Миреле замер, перестав закрывать лицо, и тут же получил удар такой силы в переносицу, что в голове зазвенело, а тело стало невероятно лёгким, так что казалось - ещё немного, и можно воспарить в воздух.
- Ты его изуродовать хочешь? - донёсся до него, как сквозь толщу ваты, голос. - Чтобы я на него больше никогда не клюнул?
- Да мне плевать, - последовал чудовищно спокойный ответ. - Мне на него вообще плевать.
Солнце лилось сквозь окна, и свет его был таким болезненно-ярким, таким невыносимо-ослепительным, что хотелось сорвать его с небес и швырнуть вниз - в разверзшуюся чёрную пропасть, открывающуюся прямо в Подземный Мир. Пусть горит там, среди адовых огней, и пусть все демоны, во главе с Хатори-Онто, потешаются над его сиянием - круглое светящееся колесо, которое катится по небу с бессмысленной улыбкой. Но не вечно ему кататься - нашёлся кто-то, кто разворотил перед ним дорогу, и оно рухнуло вниз с невероятной высоты.