А прошло денька три и освоился.
Отстал он как-то от нас и закричал:
— Ба-ба-аа!
Бабушка не откликается.
— Де-да-аа!
Не откликаюсь.
Наблюдаем за ним и помалкиваем. Он нас тоже видит.
Покричал-покричал и вдруг словно решил: а чего кричать-то? И сам стал собирать ягоды в рот.
Нагнётся, сорвёт, почешет комариный укус — и в рот ягодку. Присядет, сорвёт, почешется — и другую в рот. Зацепится за елочку белыми льняными штанами, упадёт, полежит-полежит, сорвёт третью ягодку. И подниматься-то с травки ягодной совсем не обязательно: вон она четвёртая земляничина, почти перед носом!
С того вечера редко просит срывать ему ягоды. Сам собирает с удовольствием. Только не в лукошко, а в роток шестизубый.
День первой земляники стал для Антон Антоныча праздником «Ложкой по лбу». Обычай есть: пробуешь кушанье первый раз в жизни или первый раз в году — получай ложкой по лбу. Такое вот весёлое благословение, разрешение. Чтобы добрая слава шла о кушании.
Тебе ложкой по лбу, а ты благодаришь за новое. Мы этого обычая не знали. Просветил друг Марукас.
А бабушка ещё одну игру вспомнила. Она росла в Калужкой деревне Агапино. У них был обычай хлестать ребятишек и скотину первой вербой. Стегали и приговаривали: «Как вербочка растёт, так и ты расти!» или по-другому:
Верба с давних пор служила символом силы и здоровья…
Насыпала бабушка землянику в железные кружки, добавила сахарного песку. Подавила ягоду липовой толкушкой и залила молоком.
Земляника! Самый душистый витамин природы! Земляника с молоком! Кто не ел — не поймёт.
Взял я деревянную ложку. Антон Антоныч и жена зажмурились. Хлопнул по лбу внука и бабушку. Они открыли глаза и засмеялись.
— Антоша, возьми ложку, хлопни деда, — напоминает справедливая бабушка.
Я зажмурился, страшновато всё-таки.
С первого раза Антон Антоныч промахнулся. Попал по уху. Или лоб у меня маловат, или уши великоваты, или поговорка «выше лба уши не растут!» — неправильная. А может мальчишке жалко меня? «Благослови, да головы не сломи!»
Хлопать Антон Антоныча ложкой по лбу приходится каждый день. На хуторе для него почти вся еда новая: литовский ржаной хлеб, сало, лук-порей, щавель, ревень, грибы, черника, костяника, брусника, ежевика, клюква, пироги с мясом, со щавелем, со всеми ягодами, даже с черёмухой.
И муравьиный «сок»!.. Не пробовали? Очистите от коры (ошкурьте!) небольшую липовую или можжевеловую палочку. Хорошо послюнявьте её и положите на муравейник. Через две минуты возьмите палочку, стряхните муравьёв и облизывайте. Ну, как? Ложкой по лбу.
А называется это угощение «вкусная палочка».
Весело поели, дружно. Убрали со стола посуду. И забыли на столе деревянную ложку.
Примета есть: ложка, забытая на столе, к гостю. Милости просим. Земляника с молоком ждёт. И ржаной хлеб.
Кайка
Хорошая вещь пустышка. Разве заснёшь без неё по-хорошему?
Антон Антоныч уважает пустышку и ловко научился затыкать ею собственный рот.
Пустышка во рту — и начинается:
— Кай-кай-кай-кай-кай, — верещит мальчишка синичьим голоском.
— Кай-кай-кай-кай-кай, — то выше, то ниже, то тише, то громче поёт Антон Антоныч.
Это он себя усыпляет.
— Кай-кай-кай…
Сколько раз за одну трель споёт он мягкое словечко «кай»? Никто не считал. Может пятьдесят, может, и сто пятьдесят раз.
Пустышку мы теперь называет «кайкой» или «каюшкой».
Перед сном бабушка обязательно спрашивает Антон Антоныча:
— А что, мой хороший, мы забыли взять?
Мальчишка бросается к посудному шкафчику, хватает «кайку» и ловко забрасывает в рот.
— Правильно, мы же «каюшку» забыли! — соглашается бабушка.
— Кай-кай-кай-кай-кай… — верещит в кровати полусонный человек.
— Кай-кай-кай! — отзываются за вечерним сиреневым окном поздние желтогрудые синички.
Что значит «кай-кай»? Не знаем. Полгода слышим и даже не догадываемся. Песенка-верещалка просто нравится нам.
Подрастет Антон Антоныч тогда и спросим, про что пел-верещал песенку «Кай-кай».
Макушка лета
Пришел июль. Середина лета. Дни короче и короче, но сперва не замечаешь.
Солнце высоко. Смотреть на него нет сил. Заслонишь глаза ладонью — ладонь и пальцы просвечивает рубиновый свет. И уводишь взгляд по косому лучу к земле.