Приметлив, поэтичен труд земледельца! Так и складывался народный календарь. Нам очень нужны всё эти приметы. Они возбуждают чувства, напоминают о потерях, будят совесть.
Вот и получается, что наши предки умели и избы рубить, и землю пахать, да ещё устные календари-месяцесловы составлять. Крестьяне связаны с природой ежедневно, ежечасно своим трудом.
Народный календарь помогает крестьянину и сегодня считать своё трудовое время, иметь свою историю. Это удобная памятка. По ней живёт и мой хутор Шилишки.
Новые окна
Устроился хутор на песчаной горке. Здесь хорошо во время грозы. Ходит, гуляет гроза в вышине, но сосен наших не задевает. Гроза — а под ней хутор в три дома.
Греми себе на здоровье!
Погуляет, погуляет гроза вокруг хутора и скатывается за речку Лакаю. Шалеют после дождя дрозды, как дети шалеют. И никто не смеет их пугать, пусть распоются! Прошумела гроза, а утром глазам не веришь: деревья новые выросли! Это старые веселей зазеленели и распушились — молодую зелень поддразнивают.
Смешной у меня дом. Ему лет восемьдесят и он синего цвета. Лет девять назад заменили в доме окна. Маленькие вынули и врезали большущие: от какого-то коттеджа или даже от виллы! С тех пор и смотрю я из старого дома через новые окна.
— Хорошо бы поехать туда, где тебя ждут, — любит повторять мой друг.
На хуторе меня ждут. Ждут всегда. Я это знаю.
Кто ждёт?
Все! Леса Лабанорские, речки, тихое лесное озеро, ухоженные луга, дом и стодолы, колодец, соседские собаки, трясогузка у печной трубы, скворешни и гнёзда, болото клюквенное…
Откуда я знаю, что ждут?
Я так думаю.
Хутор мой Шилишки
Лет тридцать назад хуторов в Прибалтике было много.
Хутор — отдельная усадебка в два-три жилых дома с ухожами, со скотом и сельским хозяйством. Ухожи — это поля, пастбища, выгоны для скота, огороды и все строения вокруг жилого дома. Всё, за чем надо ухаживать, что должно быть ухожено. «Без ухожей дом — волдырь», — говорит народ.
На хуторе все культурные земли под хозяйской рукой. До всего близко. Все хозяйский глаз сам доглядит. Лично!
Есть у нас три стодолы. Это просторные, высокие сараи для скота, повозок, для хранения сена, конской сбруи, плугов. Здесь же и бак для качания мёда держат — центрифуга называется.
Раньше хутора были привычной сельской картиной, ничего особенного…
Теперь на хуторе, по-моему, все особенное. И что усадебка отдельная и живёт в лесу далеко от городка. И что самый ближайший городок — Швенченеляй за десять километров. И что всякого скота много.
Время постаралось: из «ничего особенного» сделало сказку, где всё особенное. Потому особенное, что человек современный дальше и дальше от природы и здорового труда уходит.
А как за детей обидно! Ведь большинство их никогда не видели домашнюю скотину. Не знают, как подсолнух живой цветёт и головой крутит. Попадут такие ребятишки на хутор лесной — растеряются. А то и заплачут вместе с родителями: дети — от страха, мамы-папы — от тоски.
В синем доме с новыми окнами я чаще всего живу один. Старые его хозяева умерли, молодые перебрались кто в Вильнюс, кто в Швенченеляй. Вот и приезжаю я сюда из Москвы. Статьи пишу, книжки и существую как все.
Кто эти «все»?
В одном соседнем доме живут старые поляки: пан Ян Юсис и его жена пани Текля. Летом к ним раз в неделю приезжают дети и внуки, иногда и отпуска здесь проводят.
В другом доме жила одинокая пани Юзя. Да прошлой зимой умерла. Теперь домик её пустой.
Знаком я с соседями и их детьми больше десяти лет. Помню стариков ещё бодрыми, быстрыми, ловкими. Теперь-то трудно им управляться с хозяйством. Но не сдаются, привыкли жить и работать на земле. По-другому жизни не понимают.
Вот так и живём: они и я. Живём по-разному, но по-соседски.
В свою погоду гуляет вокруг хутора гроза, цветёт вокруг него черёмуха и сирень.
Черёмуха и сирень соловьям нужны — для пения, чистого и одурманивающего и соловьев, и слушателей.
И уводят с хутора четыре дороги. Иди, куда хочешь.
И уносят с хутора две речки. Плыви, куда хочешь.
Самая красивая дорога — перед моим окном. Она как огромная ветка. Отойдёт от дома и не спеша к перекрёстку тянется. Потом в лес уходит и дальше через вырубки, гари и молодые посадки будто в небо поднимается.