— А-а, это ты? Забыл выключить?
— Что?
— Как что? Сигнализацию.
— Выключил.
— А у нас тревожка прошла. Может, замыкает где-нибудь? Дай-ка я посмотрю…
Он буквально оттеснил Кирилла с порога и сунулся было за дверь, посмотреть на табло охранной системы, но заметил наручники и остановился:
— Что это?
Катышев шагнул в коридор:
— Спокойно, милиция.
Охранник, видимо, знал про смерть Громова, а потому истолковал «браслеты» на руках Кулебякина однозначно:
— Ну ты и сука! А ещё приличного изображал!
— Чо сразу я-то? Следи за базаром, ты понял?!
— Щенок, ты на кого вякаешь?
— Спокойно, товарищи, — Катышев встал между конфликтующими сторонами. — Не надо эмоций. Кирилл, иди в комнату! А вас можно на пару слов?..
ББ, взяв нервного секьюрити за локоть, вышел из квартиры и закрыл дверь.
— Чего он меня?.. — Кирилл шмыгнул носом.
— Сам виноват.
В большой комнате сели. Андрей — на диван, Кулебякин — в кресло. Андрей закурил. На нижней полке журнального столика нашлась пепельница, и он переставил её себе на колени. Папироса оказалась полупустой и сгорела за две затяжки. Давя окурок, Акулов спросил:
— Раньше сигнализация часто замыкала?
— Да никогда не было!
— Странно… Тебе так не кажется?
— Сюда кто-то без меня приходил. Кассету украл. И это… Понимаете, я не мог ошибиться. «Пять-сорок-два», точно помню! Там, когда выходишь, кнопочку нажимаешь — и новый код загорается. Тот, которым в следующий раз открывать надо. Я не мог перепутать! Чо я, совсем того? Хотя… — Кирилл задумался, опустив голову; встрепенулся: — Вспомнил! В тот день, когда Петросыча ранили, её тоже заело! Мы долго уйти не могли, она все к пульту не подключалась. Нажимаем — и красная лампочка загорается. Минут десять, наверное, ковырялись…
Андрей пожал плечами. Техника — на то и техника, чтобы время от времени портиться. Даже самый совершённый компьютер не застрахован от сбоев, так что уж говорить про «охранку» тайваньского производства, смонтированную при строительстве дома и включённую в цену квартиры? Подрядчик, надо полагать, не за качеством гнался.
— Хорошо! Но если кто-то приходил после тебя — как он с ней справился? Он же не мог знать про твои «пять-сорок два»?
— Не мог. Я никому не говорил. Значит… Значит, действительно, чо-то с проводами случилось! Бл-лин, херня-то какая!
— Ага. Но куда делась кассета?
Кулебякин почесал голову. Наручники звякнули.
— Расскажи про неё снова…
— Да я уж все рассказал…
Придя в себя после покушения, Громов призвал Кулебякина. Кирилл трусил, ожидая сурового нагоняя за недостойное поведение, но патрон не стал его распекать. Дал поручение: лететь в штаб-квартиру и найти там кассету с записью телефонного разговора. Найти и привезти ему. Раньше Кирилл так бы и сделал, но теперь, в свете последних событий, решился на самодеятельность. Его преследовала мысль, что в ближайшее время придётся искать другую работу. Мысль о том, что покушение повторится и окажется успешным, он старался отогнать от себя. Больше боялся другого: шеф окрепнет, посмотрит на ситуацию другими глазами и выгонит его к чертям собачьим. Это он пока говорит, что даже более крепкие парни при первом обстреле частенько терялись и делали глупости, а то и прямо как он впадали в прострацию. А позже, когда придёт время выписываться, может подумать: «На хрена мне нужен трус?» Подумает и даст расчёт, заменит каким-нибудь тёртым «ветераном локальных конфликтов». Сам Кирилл на его месте так бы и поступил.
Таким образом, пока Кирилл ехал, эйфория от хозяйской амнистии сменилась тревогой за будущее. Следовало позаботиться о своём «завтра», однако Кирилл, за год привыкший к тому, что за него все решают, очень смутно представлял, с чего начать. Поскольку жизненного опыта недоставало, он воспользовался почерпнутым из кино. В фильмах учили, что основой всему является информация. Знание гадости о друге, конкуренте или начальнике не повредит, надо только пользоваться сведениями осторожно и не кричать на каждом углу, что ты ими располагаешь.
Кирилл прослушал кассету. Там была всего одна запись. Говорили Громов и неизвестный, который ему позвонил. У неизвестного был странный голос, который Кирилл, вследствие скудности словарного запаса, мог охарактеризовать только одним словом: «нечеловеческий».
Слова врезались в память:
— Слушаю.
— Василий Петросович Громов?
— Кто это?
— Пять лет назад ты убил моего брата. Наступил час расплаты.
— Ты не ошибся номером, парень?
— Я знаю, кому звоню.
— Тогда объясни-ка подробнее, а то я не понимаю…
— Апрель девяносто пятого года.
— Нам нужно встретиться. Это не телефонный разговор. Я понял, кого ты имеешь в виду, но я не при делах в той истории. Могу доказать.
— Я с тобой встречаться не собираюсь.
— Да? Тогда чего же ты хочешь?
Пауза. Шипение чистой плёнки. И механический, бесстрастный финальный аккорд:
— Ещё не догадался? Убить тебя. Око за око…
В кассетный футляр был вложен листок, на котором Петросыч записал дату и время. Не стоило труда догадаться, что это — время звонка. Все выстраивалось в чёткую линию: звонок-бронежилет-поездка на кладбище-покушение-приказ срочно привезти плёнку. Знать бы ещё, на какую могилу Громов смотрел!
Кулебякин прослушал дважды и решил, что запись надо скопировать. Свободная кассета нашлась. Осуществив задуманное, Кулебякин спрятал её в сейф компьютерного стола. Этим сейфом Громов никогда не пользовался. Ключ переложил с обычного места, за книгами, в диван.
После выписки из больницы, перед баней, заезжали сюда. Громов работал с компьютером, кого-то искал в своей картотеке. Как догадался Кирилл — таинственного «брата». Нашёл или нет — непонятно, потому что, завершая работу, сказал непонятное:
— Этот хрен, действительно, самый удобный…
Воспользовавшись моментом, Кулебякин проверил кассету. Она лежала на месте. И вот теперь её нет…
— Что ж ты домой её не забрал? — Андрей был озадачен.
Вроде бы парень говорит правду. Но верить не хочется!
— Думал, здесь будет надёжнее. Папаша у меня, когда ему припрёт, что угодно на бутылку сменяет. И Вероника тоже любопытная, везде нос суёт. Она и так меня достала расспросами: что да почему, да кто мог стрелять… Понимаете, кроме меня, отсюда её никто взять не мог. Но я-то не брал, честное слово! Ну, подумайте, зачем мне вам врать?
Вернулся ББ. Посмотрел на Андрея и отрицательно покачал головой. Это означало, что в разговоре с охранниками полезной информации он не получил. Спросил, угрожающе поглядывая на Кулебякина:
— Этот бычара все ещё бычит?
— Разговариваем, — примирительно ответил Андрей.
— Ну-ну…
Катышев прошёлся по комнате. Заглянул в кабинет, как и Андрей, постоял у стены с фотографиями, вернулся и заинтересовался компьютером:
— Знаешь, как включить?
— Там пароль.
— Включай.
Кирилл пересел из кресла на стул перед компьютерным столом. Нажал кнопки. Акулов оставался на диване, ББ навис над плечом Кулебякина.
На экране монитора появилась заставка: известная певица в неприличной позе. Катышев пренебрежительно хмыкнул:
— Подделка!
Поверх девушки возникла табличка:
«Введите имя пользователя и пароль».
Кирилл, пыхтя от напряжения, выбил на клавиатуре: «ВПГ Магнум».
Катышев хотел и это прокомментировать, но не успел.
«Введён неправильный пароль. Содержимое компьютера будет стёрто».
— Стой!
Экран погас. Чуть позже прекратилось и гудение системного блока.
Кулебякин сидел с вытаращенными глазами.
— Эт-того не мож-жет б-быть…
Катышев сбил его со стула одним ударом раскрытой ладони по уху. Добавил ногой. Кирилл пытался закрыться скованными руками, но получилось только больнее.
— Ты, сучонок, нас сюда специально приволок, чтобы «винт» уничтожить! Про кассеты какие-то нам звиздел! Да я тебя!..