— Подвиньтесь, товарищ, что вы плечи-то растопырили! — тетка попыталась отвоевать себе еще немного места.
— Ничего я не растопыривал, они у меня такие от природы… — попробовал оправдаться я.
— Он еще и спорит, вы послушайте!..
Что мы должны были послушать, узнать не удалось — ЛАЗ подскочил на колдобине, люди посыпались друг на друга, крышка корзины распахнулась, и на свет божий полезли котята.
— Лови их, Петя, лови! — кричала бабуля.
— Уберите их от меня, уберите! — кричала тетка, поскольку один из котят провалился ей в излишне откровенное декольте.
Ничтоже сумняшеся, я выхватил из ложбины между пышными грудями орущее и паникующее существо и тут же сунул его в корзину. Старичок благодарно глянул на меня, а тетка хлопала своими глазами и всё время повторяла:
— Какой нахал, однако! Какой, однако, нахал. Однако какой нахал! — пока не вышла на своей остановке у Метизного завода.
Сразу стало гораздо свободнее. Двери уже начали закрываться, и ЛАЗ тронулся, когда водитель притормозил, ожидая кого-то. В автобус чуть ли не на ходу влетела запыхавшаяся Арина Петровна, вся раскрасневшаяся, чуть растрепанная и прехорошенькая от быстрого бега. Как можно бегать в туфлях с каблуками? И в такой узкой юбке? Но у ответственного секретаря вполне получилось. А вот удержаться на ступеньке — нет, и она бы совершенно точно или выпала из ЛАЗа или была бы зажата дверями, если бы я не среагировал — ухватил за запястья и притянул к себе. Автобус тут же тронулся, и мы с девушкой вдруг оказались очень близко — на грани приличия.
— Гера, ты? — удивилась она. — Ты что — меня спас? Погоди — ты снова пил?
— Я, спас, пил, — отвечать пришлось сразу на три вопроса.
Арина Петровна возмущенно фыркнула, а старичок с котятами в корзине вдруг сказал:
— А вы товарища не ругайте. Он только что кутенка спас! Не только вас!
Ответственный секретарь подозрительно посмотрела на меня, а потом на дедушку:
— Какого котенка?
— Вот этого, рыженького! Нужон вам кутенок? Мы с моей Порфирьевной на рынок едем — даром кутят раздавать! Возьмете кутенка?
— Какой хорошенький… — тут же подобрела Арина Петровна и погладила котика за ушком, но потом собралась с мыслями: — Нет, мы на работу едем. Надеюсь, его возьмут хорошие люди.
— Эх! Все вы бабы такие, а? Сначала поманите, а потом…
— А больно много ты баб знаешь, старый? — встрепенулась Порфирьевна. — Или опять про свою Зинку? Знаю я, что ты к ней через забор лазил…
— Да какой забор, старая, у меня ноги не гнутся… — попробовал оправдаться дедушка, но тщетно.
— Знаю я, что у тебя не гнется! Ишь, окаянный, и тута глазки строит девкам! И ты отвернись, бесстыжая!
— Я?! — Арина Петровна удивленно глянула на агрессивную бабулю, и мне ничего не оставалось, как подхватить свою непосредственную начальницу под локоть и утащить из автобуса — на следующей остановке.
Оказавшись на твердой земле, девушка вернула себе уверенность и царственную осанку и, прежде всего, забрала у меня свою руку.
— Я смотрю, у вас много энергии, Гера, — строго сказала она. — Я вчера говорила с шефом — вместо Шкловского про благородных оленей материал писать будешь ты. Так что можешь сразу собираться — поедешь в БООР, и дальше — будешь в распоряжении Стельмаха. Пустишь энергию в мирное русло.
Пришлось понуриться, сделав скорбный вид. Она думала, что здорово меня нагрузила, да? Внутри меня один гаденький попаданец торжествующе отплясывал лезгинку: БООР — это Белорусское общество охотников и рыболовов, а Стельмах — старший егерь и непримиримый борец с браконьерством в районе!
— Вы просто разбиваете мне сердце, Арина Петровна, усылая прочь от себя… — с деланой скорбью проговорил я.
Ответственный секретарь снова фыркнула, обаятельно наморщив носик, и зацокала каблуками по асфальту — впереди уже виднелись окна редакции.
Глава 4,
в которой появляются олени
«Козлик» Стельмаха с надписью «БООР» на борту лихо подпрыгнул на выбоине в асфальте и затормозил. Чихнув, выхлопная труба выпустила последний клуб дыма, лязгнула дверца, и главный дубровицкий охотник бодро выпрыгнул наружу и зашагал ко мне.