Хуан Педро сплюнул за борт, подумав, что один морской дьявол разберет чокнутых гринго, с их неожиданно вспыхнувшей любовью к мерлангу. Он как-то раз ради любопытства попросил Марию Луизу, свою супругу, приготовить «условно-съедобную». Интересно все ж таки, что ты из океана день за днем вытаскиваешь, и чего находят привлекательного в мерланге, самой обыкновенной, по сути, треске, ненормальные нортеамерикано. И что же? Хоть Мария Луиза в кулинарии разбиралась, но получившееся у нее блюдо что вкусом, что консистенцией напоминало жареную подметку! Даже их черная кошка Карменсита только понюхала, брезгливо тронула лапкой, негодующе фыркнула и есть отказалась. То ли дело зеленушка, что жареная, что вареная, что копченая! От нее Карменситу за хвост не оттащишь. Вся в хозяина, понимает в рыбе толк.
С норд-веста, со стороны континента, все чаще налетали шквалы, наползали низкие дождевые облака. Ветер крепчал, он задувал, казалось, со всех тридцати двух румбов сразу. Качка тоже усилилась, но какого же рыбака качкой испугаешь?
Мысли капитана Лопеса приняли иной оборот. Невеселый. Как дальше поступить, коли день такой невезучий? Нет, право, трал будто не в океан, а в фонтан на центральной площади родного Рио-Гальегоса забрасываешь… Вернуться домой, к знакомому причалу? Самое бы лучшее, вот только… Этак ведь раз не повезет, второй раз пустым вернешься, третий… Не заметишь, как в долги залезешь.
Он сердито нахмурил густые брови, стиснул зубы. Нет! Нужно хотя бы стоимость израсходованного горючего оправдать. Значит, нужно идти на зюйд-ост, к Огненной Земле. Даже еще южнее. Там рыбы побольше, потому что соваться туда желающих мало. Кроме того, Лопес знал там несколько богатых мелководных банок, где водилась хенетида, ледяная щука. Рыба редкая, дорогая. Тралом ее, само собой, не выловишь, но у него на «Зеленушке» и другие снасти имеются. Никуда щука не денется, глядишь, еще и с прибылью останемся. Если совсем повезет, то можно и парочку тунцов добыть, наживка для них используется такая же, как для хенетиды. В летнее время года тунцы порой заплывают в эти негостеприимные субантарктические воды. Здесь проходит южная граница распространения этой ценной рыбы.
Погода, правда… Б-р-р-р! Облака опустились еще ниже, из них стал сеяться мелкий холодный дождик, окрасивший все вокруг в тускло-сизый цвет. Его капельки испещрили мелкой рябью волны, которые неутомимо накатывались на борт «Зеленушки», гулко, словно в барабан, били в пустой, не заполненный уловом трюм.
Лопес коротко и хрипло отдал несколько команд. Рыбаки, особенно те, кто постарше, недовольно заворчали: в такую погоду идти к проливу Дрейка? Э-хе-хе!.. Ни один дурак так делать не будет. Умный – тем более. Но ворчали они именно что себе под нос: Хуан Педро Лопес славился неукротимой натурой, редкостным упрямством и тяжелым характером. Говорили также, что Лопес отличается абсолютным бесстрашием, что он боится только своей жены Марии Луизы и имеет на это вполне основательные причины.
Но невеликую команду капитан крепко держал в кулаке. И платил без обмана, справедливо. На место любого с «Зеленушки» сколько угодно желающих найдется – с занятостью в Рио-Гальегосе дела обстояли неважно, как и во всей Аргентине.
Никому из рыбаков не хотелось куковать на берегу без работы. Так что особенно роптать не приходилось: на юг так на юг. «Verdelita» – суденышко хоть маленькое, но надежное. Авось, поможет святая мадонна Гальегосская!
Нос шхуны развернулся влево, и она резво побежала по волнам в сторону острова Огненная Земля. Теперь ветер давил в правую скулу «Зеленушки», все сильнее отжимая ее в океан.
Через четыре часа быстрого хода шхуна вплотную приблизилась к первой из заветных банок, где капитана Лопеса поджидала ледяная щука. Как выяснилось, не только она…
Вот уже более получаса Лопес сквозь мощный бинокль внимательно вглядывался в океанскую даль. Здесь нужно было держать ухо востро, иначе можно и на айсберг напороться, они в этих субантарктических широтах нередкие гости. Пусть в это время года среди них нет слишком крупных, но и «Verdelita» отнюдь не «Титаник». Тем более что дождик сменился туманом, видимость упала до полумили.
Уже вовсю чувствовалось дыхание Белого континента: с юга тянуло пронизывающим холодом. На свинцово-серой воде выделялись там и сям плоские белые пятна – осколки ледяных полей, оторванные течением и ветрами от антарктического материкового припая. Осколки хоть небольшие, но тоже представляют реальную опасность, так что приходилось смотреть в оба.