– Вы не можете так поступить! – взволнованно сказал председатель совета директоров. – Вы не можете разорвать наше сотрудничество в столь сложной ситуации, да еще в одностороннем порядке.
– Вот как? Почему, позвольте узнать? – голос Кай Чун Баня по-прежнему звучал ровно, а выражение лица ничуть не утратило невозмутимости.
– Хотя бы потому, что упомянутые вами очень серьезные люди также будут весьма недовольны таким оборотом дел. Кроме того, – с лисьей вкрадчивостью сказал председатель совета директоров, – я ведь догадываюсь, о каком исключении вы говорили. Да-да, относительно ошейника, поводка и тех, кто его держит… Так не лучше ли вам самому исправить собственную недоработку, не дожидаясь, когда за поводок дернут? А дернут ведь!..
На некоторое время в кабинете воцарилось напряженное молчание.
– Хорошо, – медленно произнес Кай Чун Бань. – Вы меня убедили. Хотя я продолжаю считать, что ошибок не было.
– Но вы заверяли, что не останется никаких следов!
– Не останется. Это вопрос времени, – слегка пожал плечами Кай Чун Бань.
– Вот именно, и этого времени у вас чрезвычайно мало. В случае чего я приложу максимум усилий, чтобы вся ответственность легла на вас. Стоит ли объяснять, что при таком прискорбном обороте событий ваша репутация понесет невосполнимый урон? Я предупредил наше чилийское и аргентинское представительства, и вам, глубокоуважаемый, будет оказано содействие, какое только возможно: людьми из службы собственной безопасности нашей фирмы, финансами, техникой, любой потребной информацией. Вы вылетаете сегодня же…
Кай Чун Бань поднял на собеседника взгляд своих черных глаз, холодный, как вода в декабре:
– Я вылечу тогда, когда сочту нужным вылететь. Но в данном случае вы, уважаемый, попали в центр мишени. Это случится сегодня.
7
– Вопрос можно, Петр Николаевич? – была у Полундры такая, очень им ценимая, привилегия: «вне строя», в деловом разговоре один на один, когда Сорокин ставил ему задачу и они начинали вслух рассуждать вдвоем, как ее лучше выполнить, обращаться к адмиралу не по званию, а по имени-отчеству.
Сорокин, который в свое время и предложил Сергею обращаться к нему не по уставу, хотел подчеркнуть этим: сейчас нам с тобой, Полундра, звания и звезды на погонах не важны. Мы – два профессионала, два офицера российского флота, которые делают одно общее дело. А субординация вторична. Адмирал как бы показывал старлею Павлову: я считаюсь с твоим мнением, я доверяю тебе.
После того как Сергей Павлов двумя годами ранее вернулся с победой из совершенно немыслимого, фантастического схлеста – а ставил ту запредельную задачу не кто иной, как Петр Николаевич, – адмирал Сорокин сказал ему: «Во всем нашем флоте можно найти лишь полдюжины парней, на которых я могу абсолютно положиться, и ты один из них».
Полундра именно так эту свою привилегию воспринимал и очень таким отношением к себе гордился.
Существовала здесь еще одна тонкость. По глубокому убеждению адмирала Сорокина, Полундра давно дорос до капитан-лейтенанта, если не до кап-три. А Павлов до сей поры оставался старлеем! Характер у него был слишком независимый, ершистый, плохо Сергей Павлов уживался с непосредственным начальством. Слишком часто Полундра, по мнению этого самого начальства, руководствовался не буквой, а духом и смыслом приказа, слишком охотно шел нестандартными путями и брал ответственность на себя. А потом, когда приказ благодаря инициативе и решительности Полундры оказывался с блеском выполнен, он не скрывал своего мнения и не стеснялся указать начальству на его ошибки. Так уж Сергей Павлов был устроен…
Кому же подобное поведение подчиненного понравится? Адмиралы Сорокины встречаются редко… Это Петр Николаевич, когда дело касалось работы, не обращал внимания на должности, звания и чины.
Вот и придерживали Полундру на служебной лестнице, благо формальных поводов для этого Павлов давал сколько угодно. Тут даже Сорокин ничего поделать не мог, и без того Полундра считался его любимчиком.
Сорокин только досадливо морщился, когда до него доходили слухи об этом. Ага, побольше бы таких адмиральских любимчиков! Чему завидовать? Тому, что самая головоломная боевая работа, самые сложные, почти невыполнимые оперативные задачи неизменно сваливаются на голову старшего лейтенанта Сергея Павлова? Тому, что у старшего лейтенанта Павлова боевых наград столько, что иному каперангу не снилось? Так они честно заработаны.