Остаётся позаботиться о том, что под формой. Всех курсантов круглый год и ежедневно гоняют на зарядку в трусах и ботинках. Кроме того, у них постоянно проходят занятия по физкультуре, по которым они каждый семестр сдают зачёты. Не сдал зачёт – не поехал в отпуск. То есть в основном курсанты, хотят они того или нет, выглядят стройно, подтянуто и быстро бегают, особенно от патрулей. Просто так не выделишься из их среды. Из средств обольщения остаётся загар и растительность на лице. Ну и загар преследовал в наше время чисто утилитарную цель – когда курсант раздевался где-нибудь летом, то сразу было видно по характерному загорелому треугольнику на груди, что он – курсант.
Какой-то придурок однажды сказал, что подсолнечное масло очень помогает для равномерности загара и необыкновенно золотистого его цвета. Ну и все, как обезьяны, естественно, начали проверять это на себе эмпирическим путём. Мы со Славиком тоже решили, что не лохопеты же мы без масла загорать – как белые вороны ведь будем, и пошли на камбуз с баночкой из-под майонеза.
– Да вы ебанулись, что ли, все в этом году? – заорала на нас повариха. – Вот раньше – то хлеба просили, то мяса, то макарон! А теперь все за маслом бегают, как полоумные!
– Да тётенька, да вам жалко, что ли? – заныли мы со Славиком.
– Ох… сиротинушки, – вздохнула тётенька размером с меня, Славика и ещё одного Славика. – Да чо ж жалко-то! Давайте – налью.
С заветной баночкой с маслом и с одеялами под мышками мы залезли на крышу нашего пятиэтажного факультета. Был уже поздний май, деревья с травой ещё не выгорели, но жарило от души. А на рубероидной чёрной крыше, намазанные подсолнечным маслом, мы чувствовали себя вообще как стейки на гриле.
– Ну чо, Славон, как ты? – мне было откровенно скучно, жарко и неуютно.
– Да шиплю, как котлета! Минут через пятнадцать можно будет мазать горчичкой и есть!
Мы подошли к парапету, где хоть немного была иллюзия движения воздуха, и стали любоваться видом. Севастопольская бухта очень красива, особенно летом. Перед нами стоял практически весь Черноморский флот, включая боевой крейсер «Слава» и злополучный «Москва» (на нём всё время что-то горело, взрывалось и шастали привидения). Шла подготовка к параду, и во все стороны шныряли, пока довольно хаотично, катерки, лодки, военные корабли, а морские пехотинцы в белых чехлах от бескозырок плыли дружной стайкой, всем своим видом презирая всякую опасность вокруг.
– Красота! – вздохнул Слава.
– Просидел бы тут всю жизнь?
– Тёлку бы какую только.
– Молоко доить?
– Не. Человеческую. Надо же стихи кому-то читать вслух, правильно? Какой иначе смысл тут сидеть всю жизнь, если даже и стихов почитать некому?
– Ну, мне почитай.
– Не-е. Тебе неинтересно читать. Ты восхищаться не будешь и заламывать руки от восторга.
– Не буду, само собой, я ж лучше стихи читаю, чем ты!
– Зато я на гитаре три песни играть умею!
– Ну да – тут у меня шансов нет, согласен! Слушай, я сварюсь сейчас. Может, ну его в жопу, загар этот, раз мы с тобой полны талантами, как чаша Диониса?
– Бля, наконец-то ты это сказал! Бежим отсюда!
А потом же ещё надо было помыться. Естественно, горячей воды летом в училище не было отродясь. Зато как можно было наораться, пока отмывал с себя масло! Красота, да и только!
Растительность у нас осталась. Тут шибко не разгонишься, конечно. В уставе же написано, какая причёска должна быть у воина: короткая, аккуратная и с кантиком. Но всё равно умудрялись, да. В основном брали своё за счёт чёлок – они чаще всего под головными уборами, и можно было дать волю фантазии (не раньше третьего курса, естественно). Так и ходили – зад и бока чуть не бритые, а спереди какой-нибудь локон страсти сантиметров на двадцать-тридцать и лезвие в ремне, когда идёшь на развод в комендатуру. Ну, про усы я промолчу, так как если бы у меня были такие полномочия, то я этот ген у мужчин удалял бы насильственно.
Борода. Прямо она не запрещена в военно-морском флоте, но, по соображениям здравого смысла, на подводных лодках носить её крайне не рекомендуется – из-за неё маска изолирующего противогаза плотно не прилегает к лицу, и внутрь попадают продукты горения, включая угарный газ: два полных вдоха – и смерть. Курсантам она тоже прямо не запрещена фразой «Ношение бороды запрещено». Но это, скорее всего, просто потому что – ну кто может подумать, что юноша в здравом уме станет отращивать себе бороду? Но были и такие, да, именно потому, что тяга к украшению себя для повышения шансов на спаривание не имеет границ разумного.