Какой-то шорох, и Лив почувствовала, как заботливые руки подхватили ее и бережно, как какую-то драгоценность, понесли куда-то, а затем ее тело коснулось знакомого покрывала кровати.
Не просыпаясь, но понимая, что с ней сотворили что-то хорошее, Лив повернулась на бок и едва заметно улыбнулась.
Следующая реалия вплыла на один только волшебный миг… Что-то знакомое и такое близкое ворвалось в ее сон… Горящий теплом и надежностью энергетический шар, стремительно вытеснивший все, окружающие Лив, предметы из ее сознания… Он не просто горел, но обжигал, как южные солнечные лучи… Такая знакомая ладонь накрыла ее руку, нежно погладив ее пальцы, прикосновение разбудило райских птиц в ее душе, Лив показалось, что внутри нее льется песня… Сердце затрепетало, хотя она ничего не видела и не понимала, только чувствовала каждой клеточкой своего тела эту руку, впиваясь в это чувство, как голодный волк в добычу…
Волшебство… Нежность… Мгновение: и она ощутила горячее, но совсем легкое прикосновение губ к своей щеке… В груди что-то больно сжалось от невыразимой тоски и боли, от наслаждения этой секундочкой, ну пожалуйста, пусть эти губы задержаться чуть дольше!.. Огонь стал жарче, добавив к своему эффекту еле уловимый запах свежего морского бриза… Какое же счастье – видеть такой прекрасный сон! Жизнь как будто возвращается, как после взрыва сверхновой звезды… Этот момент, когда она чувствовала его близость рядом с собой, заполнил ее душу до отказа, и она глубоко вздохнула и снова улыбнулась. Засыпая, ей послышался родной шепот:
- Оливка, Оливка… Ты даже представить себе не можешь, что я с тобой сделаю, когда ты проснешься!
Пучина сна поглотила ее, такую счастливую и несчастную одновременно.
Глава 32
Проснулась Лив уже после полудня и от очень странного ощущения, что позади нее кто-то определенно есть, подпирая ее спину своим теплым боком.
Расчистив свое лицо от спутавшихся, кудрявых волос, Лив зевнула и медленно стала поворачиваться к источнику тепла, но, не успев еще и глаза как следует открыть, она уже услышала самодовольный и до жути обаятельный и горячий голос Макса:
- Привет, белоснежка! И как твоя совесть позволяет тебе так сладко спать после всего-то, а? Ума не приложу!
Лив резко обернулась, возмущенно уставившись на развалившегося в развязной позе поверх одеяла Макса, с самым вольготным видом сунувшего одну руку под голову и огненно, с азартом и притяжением глядящего на Лив с триумфальной, нахальной улыбкой. И ведь лежит с таким видом, будто ему тут самое место, ввергая ее в ужасное смущение и шок, не боясь даже помять свой потрясающий костюм и белую рубашку, подчеркивающие его потрясающие темные волосы и синие глаза…
Ее же мысль была прервана ее же возмущенным криком:
- Ты что, совсем память потерял, ленивец лысый??? Это же не твоя спальня, франкенштейн!!! Ты куда свои перья бросил, павлин?!?
Макс продолжал безмятежно и игриво улыбаться, огненно пройдя взглядом по лицу девушки и ее шее, вспыхнув на уровне зоны декольте и оставшись там, казалось, навсегда. Ли бросила беглый взгляд туда же и обнаружила, что на ней, вместо вчерашней кровавой одежды, в которой она, помнится, и заснула, слушая какие-то заумные истории из жизни небесных светил, одета ее черная, шелковая, с нежными узорами, полупрозрачная комбинация, под которой, к огромному ее облегчению, все-таки было нижнее белье.
Ее щеки вспыхнули, она поспешила натянуть на себя одеяло и чуть-чуть отодвинуться от Макса, взгляд которого по-детски разочарованно вернулся на ее лицо. Она гневно прошипела:
- Откуда на мне эта одежда, Макс??? Если это ты меня переодел, то я сейчас так врежу тебе…
Макс расхохотался и огненно подмигнул Лив, резко охлаждая ее взбесившиеся чувства и возвращая к состоянию взволнованного смущения:
- К огромному моему несчастью и вселенской скорби, нет, это был не я. Думаешь, моя девочка, я бы подобрал тебе такой депрессивный цвет?? Будь я на месте того, кому посчастливилось раздевать тебя, то ты бы сейчас лежала в чем-нибудь голубом или розовом… Тебе очень идут эти цвета. – издевался над чувствами покрасневшей, как помидор, Оливии Макс, которой ужасно тяжело и волнительно давались воспоминания о том, что, когда-то, он видел ее и в голубом, и в розовом, и в черном, а еще о том, как горячо его руки стягивали с нее все ее самые любимые сорочки, заставляя ее жутко гореть и злиться на этого самодовольного красавчика, который с огромной нежностью смотрел на нее, снова выводя из равновесия. – Но ты не переживай, в черной комбинации ты тоже очень сексуальна и желанна.