— А у тебя самого их мало что ли? — хохотнул Рен.
— Да хватает, — ухмыльнулся тот в ответ.
— Рен, а с каких это пор ты свои игрушки в приличное общество приводишь? — спросила капризным тоном девица с медовыми волосами, которую все называли Джессикой.
Ее большая грудь в глубоком вырезе платья была похожа на два мячика. Пухлые губы выглядели неестественно крупными. Вся она создавала впечатление какой-то искусственности, как будто ее из лоскутков сшили.
— А с каких это пор у тебя появилось право комментировать мои действия? — с угрозой в голосе ответил ей Рен.
— Ну, Ренчик, — замурлыкала вторая блондинка, похожая на куклу.
Со слишком маленьким носиком, наводящим на мысль о его ненатуральном происхождении, и уж точно ненастоящей грудью, одетая в кислотно-розовые цвета, она барабанила наманикюренным пальчиком с ногтем ужасающей длины по столику. При взгляде на нее во рту появлялся приторный привкус.
— Джессика из любопытства спросила. Может, мы тоже поиграть хотим. Нам скучно, — она дула губки, — а она у тебя разговаривать умеет? А то сидит, молчит как ущербная.
— Если кнопку нажать, — усмехнулся Ринар.
— Ой, как интересно, у нее и кнопка есть, — продолжала издеваться Сандра.
— Может, она немая или заикается? Или у нее жуткий провинциальный акцент? — вставила свою лепту Джессика.
— Хватит. Чего прицепились к девчонке? Вон довели уже… — подал реплику импозантный мужчина по имени Алекс.
Тонкие черты лица, доброжелательный уверенный взгляд темно-серых глаз вызывали чувство доверия и располагали к себе.
Рен взглянул на Мариссу. Она сидела, уткнувшись локтями в колени и закрыв лицо руками. Ее плечи подрагивали. Прислушавшись, он понял, что она пытается подавить вовсе не всхлипы, а приступ безудержного, непонятно чем вызванного веселья. Ринар схватил ее за запястья, заставив открыть лицо. Мари подняла голову, все еще хихикая и кусая губы, пытаясь сдержать смех.
— Че ржешь? — прорычал он.
— Не, ну разве это не смешно, когда Барби-переросток размышляет на тему, где у куклы кнопка. А ходячая реклама пластической хирургии о неполноценности моей персоны? А про приличное общество… Хи-хи-хи…, — Мари опять залилась звонким смехом. — Похищение, соучастие, шантаж, угрозы насильственных действий, да если еще мочилово добавить… Ха-ха… Да по совокупности статей — люди столько не живут…
— А ты кодекс хорошо знаешь? — удивленно спросил Алекс.
— Да я много чего знаю. На кнопку лучше не нажимать.
— Какой кодекс? Она сейчас о чем это? — Сандра, похоже, растерялась от такой реакции жертвы, чем вызвала у Мари очередной приступ веселья.
— Ну-ка пойдем со мной, — Ринар вытащил Мариссу из-за стола и потащил по проходу.
Его глаза стали совсем черными, в стальной хватке, сжимающей ее запястье, ощущалось едва сдерживаемое бешенство.
Через дверь с надписью «Служебное помещение» Рен протащил Мари в коридор, освещенный люминесцентными лампами. Толкнув ее к стене, в которую уперся одной рукой около головы девушки, мужчина застыл. Он свирепо прожигал Мариссу взглядом.
— Я, кажется, предупреждал, что меня бесить не стоит. И о том, что я никогда не повторяю два раза, — пророкотал он, едва сдерживаясь.
— А нечего мне на хвост наступать, я кусаться не буду.
— Сама виновата. Вырядилась как чучело, сидишь, глазенками хлопаешь. Я тебе что приказал делать? Завязывай дурой прикидываться.
Марисса судорожно сглотнула. В этот раз он не на шутку рассвирепел.
— А может я и есть дура набитая. И мужиков соблазнять не умею. Но это еще не повод надо мной издеваться.
Рука Ринара забралась под коротенькое платье и больно сжала ягодицу Мари. Продолжая зло улыбаться и не прерывая зрительного контакта, он раздвинул своей ногой ее ноги, пальцами скользнул по нежному животу девушки и запустил их в трусики Мари, причиняя ей боль. Вздрогнув, она попыталась оттолкнуть его, но это было все равно, что сдвинуть скалу. Другая рука Рена, оторвавшись от стены, сжала горло девушки не сильно, но пресекая попытки сопротивления.
— Ну и как тебя научить базар фильтровать? — промурлыкал он и погрузил пальцы глубже.
Мари вскрикнула от боли, из глаз брызнули слезы. Было уже совсем не смешно.
— Я больше не будууу…, — заскулила Марисса.
Ее широко распахнутые глаза приобрели цвет морской волны и стали прозрачными, как хрусталь. В них читался неподдельный испуг.
— Конечно, не будешь, — Рен освободил ее, отступив назад.