— Рен, ты мне ребра сломаешь, — задыхаясь, прошептала Мари.
Ринар разжал руки и, слегка отстранившись, заглянул в ее глаза.
— Тебе хорошо со мной?
— Рен, пожалуйста, не надо, — простонала Мари.
Она закрыла его рот поцелуем. Так не хотелось портить момент разговорами. И что она могла сказать ему…
Они переместились в постель, где Ринар овладевал девушкой снова и снова. Давая ей лишь небольшие передышки, он снова властно притягивал ее к себе. Марисса, стоя на коленях и вздрагивая от каждого мощного толчка, уже готова была молить о пощаде, когда мужчина содрогнулся и затих. Он лег на бок, увлекая ее за собой, не выпуская из плена своего тела, обхватывая ее снаружи и заполняя изнутри. Как будто утверждая ее принадлежность ему, поглощая, вынуждая раствориться в нем.
Когда Марисса проснулась, Ринара в комнате уже не было. «Опять успел улизнуть так, что я не заметила», — со вздохом подумала Мари. Она с улыбкой вспоминала прошедшую ночь. Сколько у ней было оргазмов — она сбилась со счета. Рен довел ее до изнеможения. Он просто как с цепи сорвался, набрасываясь на нее с такой жадностью, как голодающий на кусок хлеба. «И что это на него нашло?» — размышляла девушка, потягиваясь в сладкой неге.
Глава 21
Она готова была разбить телефон об стену. Ринар не брал трубку ни в первый, ни в двадцатый раз. «Ну, что, так и будешь от меня бегать?» — злилась Мари. Он ничего толком не объяснил. По существу они так и не поговорили. Она совершенно не представляла, что ей делать и как вести себя.
Прождав два дня Ринара в доме, она наткнулась на Костю-Тушкана. На кухне он усердно мял Свету, которой, похоже, это было привычно.
— Костик, а где Рен, ты не знаешь?
— Он вроде сейчас на квартире обитает. А ты чего, позвонить ему не можешь?
— Да он мне, кажется, бойкот объявил. Или вместо мебели тут оставил.
— Ха-ха! Ясненько. И чего ты хочешь делать?
— Да вот думаю, если тебе не в лом, может, ты со Светой потом закончишь, а меня на квартиру отвезешь?
— Ну, ладно. Считай, уговорила. А ты уверена, что тебя там ждут?
— А мне по-барабану, ждет он меня или нет. Главное, что я просто жажду.
По дороге она попросила Костю завести ее в клинику к Руслану.
— Привет, Марисса. Опять приболела? — спросил ее Руслан с хитрым прищуром.
Он был симпатичен Мари. Она интуитивно чувствовала, что он — хороший человек. А лукавые огоньки в его глазах невольно вызывали улыбку.
— Рус, мне нужна твоя помощь. Ты можешь мне справку организовать?
— Какая тебе нужна справка?
— Ну, я точно не знаю. Например, что я попала в аварию и находилась на излечении в твоей больнице. Должна же я как-то объяснить своим родственникам и в институте свою пропажу.
Марисса понимала, что рассказывать правду — значит поставить свою семью под угрозу. Они все рано ничего не смогут сделать. Да и зачем все это. С ней же все хорошо. Все обошлось.
Прошлая ночь привела ее в еще большее замешательство. Она не знала, как ей поступить. Ринар вел себя странно. Все зависит от того, что он скажет. Сможет ли он как-то объяснить свои поступки, то, как он с ней обошелся? Что-то ей подсказывало, что извиняться он не будет. Но что, в таком случае, она хотела от него услышать? Девушка понимала смутно.
Ринар сидел на диване и смотрел бокс по телевизору. Марисса, не раздеваясь, подошла к нему. «Н-да… Потные жирные мужики, мутузящие друг друга почем зря, ему, оказывается, гораздо интересней, чем я. Удручающий факт», — Мари сердилась.
— Привет, Ринар.
А в ответ — тишина.
— Ринар! — более настойчиво позвала Мари.
— Чего тебе? — Рен повернул голову в ее сторону.
— Рен, не нужно меня игнорировать. Ответь мне на один последний вопрос. Пожалуйста. Для меня это очень важно.
— Ты хотя бы понимаешь, что только одна информация о том, что Борис скоро выйдет из игры, может стоить тебе жизни?
— Но я уже знаю об этом. Так какая теперь разница?
— Хорошо. Что ты хочешь еще знать? Ты от меня просто так не отцепишься, я прав?
— Рен, — Мари вздохнула. — Мне, правда, важно это. Объясни мне, зачем вся эта история со Стасом? Зачем тебе его комп? Я имею право знать. Я рисковала собой из-за этого. Неизвестно еще, что он мог сделать со мной. Он же от этих колес совсем безумным становиться. Ты прекрасно знал об этом. Ведь так?