Выбрать главу

Девятьсот шестьдесят. Внизу показались три мутно-желтые точки — посадочные огни станции «Д-1010»…

Мезоскаф опускается в темный колодец. Свет прожекторов, заметно померкший в красноватом облаке ила, расплывчатым кольцом скользит по стенкам шахты ангара. Тихий скрежет, толчок — и мезоскаф повисает в стальных обручах захвата. Послышался гул компрессорных установок, и вода вокруг закипела, забурлила, пронизанная пузырями воздуха. Автоматика бункера сработала неплохо: вода ушла, наружное давление снизилось до нормального. Теперь можно отдраить люк.

Болл погасил прожекторы, и мы вышли. Воздух в ангаре затхлый, сырой, как в подземелье. Я свесился через поручень трапа, направил луч своего фонаря вниз. Присвистнул. Там отсвечивала маслянистая поверхность воды.

— Вы не боитесь насморка, Болл?

— О нет, что ви! — откликнулся Болл. — Я не совсем знайт, что такое есть «насморк».

— Это бывает, когда промочишь ноги в холодной воде.

Я знал, что центральный бункер станции соединялся с мезоскафным ангаром двумя тоннельными проходами — люнетами. Но в полумраке не так легко сориентироваться, и я пропустил вперед Болла, который должен был знать планировку помещений станции лучше меня.

Идти пришлось по грудь в холодной воде, держа фонари над головой. Каждый из нас тащил за собой «на буксире» два водонепроницаемых мешка с кое-каким снаряжением. С темных сводов падали тяжелые звонкие капли, малейший всплеск отдавался громким эхом. Плафоны электрических — но увы, бездействующих — светильников таращились незрячими бельмами матовых стекол. Холод, сырость, духота…

Мы благополучно пробрались в верхний люнет. Теперь вода доходила только до пояса, идти стало легче. Кап, кап, кап… Лучи фонарей чертят своды тоннеля. Кап, кап…

— Очень много вода… — говорит Болл.

Шумный всплеск. Болл уходит под воду с головой. Ничего страшного, просто оступился.

— Чертовски приклюшений! — ругается он, отплевываясь. — Как говорят русские: «Дурная голова дает много ходить».

— Русские так не говорят, мистер Болл. И вообще, давайте перейдем на английский, иначе нам будет трудно понимать друг друга.

— Я хотел иметь маленький практик… — разочарованно говорит Болл. Он шарит под водой в поисках фонаря.

— Право же, нам сейчас не до этого, — настаиваю я. — Как-нибудь после.

— Вэл, — уже по-английски соглашается Болл. — Но не забудьте своего обещания, мистер Соболев.

— Слово джентльмена. Скоро вы там?

Мы двинулись дальше и вскоре наткнулись на преграду. Лучи осветили металлический овал. Это был щит, за которым находился вход в центральный бункер станции.

— Если моторы подъемного механизма не действуют, придется вспарывать авторезаками, — сказал я и стал подтягивать мешки.

— Посмотрим… — Болл тронул рычаг. Зарокотал невидимый мотор, и щит наполовину приподнялся вверх. — Видите, все в порядке. Повреждена только линия освещения.

— Да, пока нам везет. Но что же вы стоите?

Болл молчит. Слышно, как в воду шлепаются капли. Наконец он произносит смущенно:

— Я с детства не люблю смотреть на покойников…

«…ой-ни-ков…» — разносит эхо.

Оттолкнув Болла, направляю свой фонарь в зев прохода. В узком закругляющемся коридоре проложены трубы, вдоль стен тянутся кабели; глянцевито-черная поверхность воды вздрагивает от падения капель: кап, кап, кап…

— Где вы увидели утопленника?

— Разве я сказал «утопленник»?..

— Ну, «покойника» — не вижу существенной разницы.

— Вы не так поняли меня, мистер Соболев. Я имел в виду вообще.

— Ясно.

— Ничего вам не ясно! — мрачно заметил Болл. — Каждый человек имеет в себе какую-нибудь маленькую слабость. Мне, например, в высшей степени неприятно видеть покойников.

— Вы полагаете, что мне это должно доставлять удовольствие?

Я смотрел на бычью шею Болла и не знал, что предпринять. Появилось желание дать ему подзатыльник.

— Я знал Пашича раньше, — продолжал упорствовать Болл. — Это был веселый крепкий парень, и я испытываю ужас от одной мысли, что мне придется увидеть его мертвым…

— Видимо, придется… Те, которые придут разыскивать нас, тоже будут с ужасом глядеть на наши трупы.

Болл смолчал, но я был твердо уверен, что мои слова подействовали лучше всякого подзатыльника.

Мы двинулись вдоль коридора и скоро подошли к двери салона центрального бункера.

В салоне темно и холодно. Под ногами хлюпает вода. Пока я шарю лучом в хаосе разбросанных предметов, Болл ковыряет внутренности электрораспределительного щита.