В это время Виктор познакомился с директором небольшой посреднической фирмы, которая занималась поставкой комплектующего оборудования для атомных реакторов, в том числе и тех, что установлены на атомных подводных лодках. Контакт развивался очень быстро и плодотворно еще и потому, что глава фирмы был старый русский эмигрант. Хотя Центр всегда очень осторожно и даже отрицательно относился к использованию русской эмиграции, Дронова всегда тянуло к русским людям, живущим на чужбине. В отличие от советских граждан, которые шарахались от наших соотечественников как от больных чумой, Виктор, наоборот, искал встречи со своими земляками. Среди эмигрантов в Швеции были, конечно, откровенные враги, ненавидевшие Советский Союз, особенно из Прибалтики, но большинство хорошо относилось к своей старой родине.
Новый знакомый Виктора, Константин Августинович Крюгер, во многих отношениях оказался удивительным человеком. Ему было за семьдесят, высокий, сутулый, с добрыми слезящимися глазами. В центре Стокгольма у него — фирма, в Швейцарии он владел огромной недвижимостью, был очень богат и работал ради собственного удовольствия. В 1914 году, когда началась Первая мировая война, все немцы не граждане России были интернированы и высланы из страны. Так он оказался в Швейцарии, получил прекрасное образование, владел несколькими европейскими языками, но родным считал русский. Крюгер поражал Виктора знаниями русской литературы, читал наизусть главы из «Евгения Онегина».
— Как же вам удалось, практически не общаясь с русскими, столько лет сохранить родную речь? — спрашивал Виктор.
— Встаю утром в шесть, иду в сад и разговариваю с моими цветами, по-русски, читаю им Пушкина, Лермонтова, Некрасова, — хитро щурясь, отвечал Крюгер.
Он был всегда рад встрече с Виктором: глаза у него начинали светиться, излучая какое-то тепло, затем они туманились и на них наворачивались слезы.
Дронов очень быстро понял, что Крюгер не обладал широкими агентурными возможностями, да и преклонный возраст препятствовал активной работе с ним. Но у старика было бесценное качество — надежность, и он бескорыстно желал помочь России. Виктор был уверен, что такой человек никогда не предаст.
Дронов ломал голову над тем, как использовать возможности Крюгера. Резидент советовал изучить его связи, дать ему какое-нибудь задание. Такой случай вскоре представился.
Однажды Виктор посетил международную специализированную выставку, на которой было представлено радиоэлектронное оборудование, используемое в военных целях. На одном из американских стендов демонстрировалось оборудование для производства фотосъемки из космоса и с самолетов. Дронов разговорился со стендистом и выяснил, что он швед финского происхождения, работает на дочерней фирме в Венесуэле. Когда стендист понял, что беседует с русским, он несколько смутился и сказал, что хотел бы поговорить, но не здесь, так как на выставке полно фэбээровцев. Виктор быстро оценил обстановку и распрощался, сказав, что постарается найти возможность продолжить приятную беседу, взяв у шведа визитную карточку.
Оперативник сразу решил поехать в посольство и доложить о своем новом контакте резиденту. Тот внимательно выслушал Дронова и сказал:
— Не хочу тебя обидеть, Виктор Никифорович, может быть, твой швед действительно интересен для нас, и ты каким-то шестым чувством подметил это, но я не вижу пока, каким образом войти с ним в контакт и выяснить его агентурные возможности. Сейчас все на уровне эмоций. А ведь нам надо иметь объективные данные.
— Да, Алексей Николаевич, мне трудно вам возразить. С Адамсом было проще, там речь шла о конкретных документах. Здесь же я только могу сказать, что экспонаты фирмы для нас представляют несомненный интерес. И мне показалось, что швед не прочь встретиться. Его замечание о фэбээровцах тоже кое о чем говорит. Теперь о самом главном. Как войти с ним в контакт? Предлагаю использовать старика Крюгера.
— Хм, интересно, каким же образом?
— Хочу с ним, — продолжал Виктор, — провести такой полуконфиденциальный разговор. Расскажу честно о встрече на выставке. Попрошу пригласить шведа на фирму. Скажу Крюгеру, что он хотел поговорить, но боялся американцев на стенде. Кстати, это будет и проверкой старика. Я уверен, что он не пойдет в полицию. Да здесь пока и нет криминала, нечего бояться.
— Смело и рискованно ты задумал, Виктор Никифорович, и я бы сказал, оригинально и неожиданно для меня, — молвил генерал, вставая, и начал прохаживаться по своему маленькому кабинету.