...Компания в роддоме собралась и вправду пестрая. Чего только стоили моя мамочка и Витек, один вырядился в белый смокинг, другая щеголяла в голубом сари. Но они хоть разбавляли жуткий вид Вовкиной охраны, те вообще нарядились, как на похороны! Ну а мы с Аркашкой были в своем репертуаре: застиранные джинсы и свитера с растянутыми рукавами не придавали нам праздничного вида...
Но из всей разношерстной толпы Вовка Цветов выбрал именно нас...
— Вот они, наши ангелы-хранители! Гипгип, ур-ра! — все повернулись в нашу сторону, мы со стыда готовы были сгореть...
Мне стал надоедать этот маленький спектакль, и я приказала:
— По машинам!
Все стали рассаживаться по местам. Вовка взял на руки младенцев, Наташка заботливо усаживала его и миниатюрную Настену с ребенком на руках. Витек даже бровью не повел на предполагаемую женушку, все увивался ужом около моей маменьки, та с царственным видом принимала его ухаживания...
Мы с Аркашкой уселись в свой, уже ставший таким родным, «смартик» и поехали вслед за шикарными авто...
Только я стала дремать за рулем, направляя свою машину за Вовкиным джипом, как заскрипели тормоза, и пассажиры горохом высыпались из автомобилей. Я едва успела выжать сцепление и дать по тормозам. Испугаться не было сил, Вовкин эскорт из черных джипов остановил гаишник, да какой!
— Петька, привет! — кинулась я навстречу нашему старому знакомцу, пугая этим как самого Вовчика, так и его охранников.
— Привет, вы откуда? — расцвел парнишка.
— Из роддома! Смотри, сколько у нас малышей! — я открыла дверцу и показала Наташку с Настеной, облепленных тугими свертками.
— С ума сойти! Вы же говорили — двойня!
— Уже трое! — обрадовала я парня. — А ты как? Служба идет? Поднаторел уже валюту изымать?
— Не-а. Последний день дорабатываю и к себе в Раздольное уезжаю. Неча у вас здесь в столице делать. Думал — красота! Красная площадь! А здесь вонищи, грязищи! То ли дело у нас в Раздольном! Трава, цветы, птички поют!
Вот где настоящая жизнь! — вспомнил родной дом Петруха.
— Где такое место? — встрял в разговор Вован, который только было собрался распустить «пальцы веером».
— А тута недалеко, сразу по Киевке и налево наше Раздольное и раскинулось... — хвастался своей деревней парень.
— Ты вроде службу собирался бросать? — спросил у растерявшегося Петрухи Вован, парень уже сам не рад был, что тормознул таких «крутых».
— В три заканчиваю и все, ту-ту... Даже их гребаная зарплата не нужна!
— Тогда садись к нам! — пригласил Петьку Вован в свой шикарный «Лендровер». — У меня хочешь работать?
— Киллером, что ли? — испугался Петруха.
— Да нет! — совсем не удивился Вован, как будто речь шла об уборщике мусора. — Я в деревню собираюсь уезжать, а ты так классно про свое Раздолье рассказывал, что я тоже туда захотел. Отвезешь? — чуть не взял за лацканы Петькиной униформы Вован.
— Отчего не отвезти? Отвезу! Только жить где собираетесь?
— Дом буду строить. Свой. Вот этими руками! — Вовка показал на свои лапищи.
— А-а! — обрадовался Петруха такому случаю. — Так и мы с батяней поможем! Он не только классный столяр, но и печник! — Я сомневалась, что Вовка захочет иметь у себя в доме печку, как минимум, это должен быть камин...
— Во-во, мне как раз и нужна настоящая печка! — Вовка удивлял меня все больше и больше.
— Нам пора ехать, смотри, как народ из машин на нас пялится. А то и впрямь до аварии недалеко, — стала я подталкивать Вовку к машине. Петька взял и забросил свой жезл за дорожное ограждение:
— Ну его, блин! Достал этот полосатик уже меня! — И полез в объемное нутро джипа вслед за Вовкой.
Так и покатили мы дальше цыганским табором...
Я молила бога, чтобы во дворе было поменьше народу, особенно бабок, а то им потом разговоров на год хватило бы о Вовкином возвращении из роддома... Но не тут то было, на лавочках, как обычно, не было свободного места.
— Троих заделал, а говорили вроде про двух... — услышала я нетерпеливый шепот за спиной.
— Так че богатым? Им что двое, что трое, все едино! Прокормят... — вторил второй голос.
Тут появилась моя маменька, Витек галантно протягивал ей руку.
— Актеров, штоль, наняли? Вон как вырядились! — судачили за моей спиной дальше.
— Так поди ж ты денег-то девать некуда! — вторила следующая завистница.
...Вовкина необъятная квартира отказывалась вмещать столько народу. Охранники и Вовкины компаньоны решили ретироваться, после чего дышать сразу стало легче, ведь их гигантские легкие захватывали по паре литров кислорода за раз...
Наташка с Настеной исчезли в детской.
Вовка стал вытаскивать стол на середину гостиной — намечался большой пир, Аркашка принялся ему помогать. Я покормила Пушистика и приказала ему сидеть тихо в чуланчике:
— Не путайся под ногами! Здесь младенцы, им противопоказана собачья шерсть!
Пух нисколько не обиделся на свое затворничество, а наоборот, сладко позевывая, улегся на мой диванчик, предвкушая массу романтических сновидений...
Сашка с Петруней быстро нашли общий язык, готовя на кухне традиционную жареную картошку. Маменька с Витьком удалились в одну из комнат, для чего — неизвестно!..
Мы с Аркашкой стали помогать ребятам накрывать на стол, но все равно главнокомандующими оставались Санек и Петька. Ребята знали толк в огурчиках и грибочках — они советовали все это употреблять под водочку...
Когда стол был готов, выплыла влюбленная парочка "маман
Витек", следом за ними появились Наташка с Настеной, на последнюю теперь претендовали сразу два жениха в лице Петьки и Санька, за девчонку можно было не волноваться...
Наконец все уселись за стол. Но не успели разложить по тарелкам жареную картошечку, как раздался звонок в дверь, и в комнату ввалились Колян Найденов и Гришаня! (Когда только он успел уволиться из своего клуба?).
— Всем «салют»! — поприветствовал всех Гришаня, надолго ли хватит нервов у Коляна терпеть это чудо?
— Садитесь, давайте по маленькой за малышню! — разливал Вован водку вновь прибывшим.
Гришаня тут же взял на себя роль тамады...
Когда все выпили и с аппетитом закусили, Вован решил похвалиться своими детьми:
— Наташка, неси сюда мою мелюзгу!
— Ага, счас! — ее тон не предвещал ничего хорошего, ясно, кто будет править семейным балом на этой кухне. — Они не экспонаты в музее, чтобы на них пялиться!
— Да я только хотел показать всем, как они на меня похожи! — стал оправдываться Вован.
— Вот подрастут, тогда и показывай! — стояла Наташка неприступной крепостью. — Таких крошек не принято совать всем под нос, через два месяца сама всем покажу! — И она гордо удалилась проверить своих малюток, Настена поспешила за ней.
Я, чтобы сгладить семейный конфликт, решила задать Найденову пару вопросов, мне никак не давала покоя мысль, почему именно Ленора Гербовна?
— Колян, а раскололась бабка в убийстве? — опередил меня Аркашка.
— Сначала держалась стойким оловянным солдатиком, — начал свой рассказ Найденов. — Потом же выложила все, как на духу.
Ленора Гербовна была ярой коммунисткой, как и ее папаша, назвавший дочурку в честь Ленина — Ленорой, сам-то он давно сменил себе имя на Герб. Вы видели, какова старушка?
Седые виски, выправка государственной чиновницы советских времен. Короче говоря, мужик в юбке. Да и по характеру скорее мужик, чем баба. Хотя у нее есть двое детей, которых она трепетно любит. Старший сын обитает с дипломатической миссией в Бангкоке, а дочка живет здесь, в Москве, она замужем за известным художником. Своих детей Ленора рожала вне брака, потому что жить с мужчиной было для нее делом невозможным. Она достаточно рано осознала свои нетипичные лесбийские наклонности и поняла, что традиционный брак не для нее. Но всегда мечтала о детях...