Из-за ночного образа жизни я уже много лет не видел раннего утра. В это время мир принадлежит по-утреннему свежим и веселым женщинам с безупречным макияжем, обильно, даже, пожалуй, чересчур политым духами, и мужчинам с газетами под мышкой, которые то и дело поглядывают на небо, стараясь предугадать погоду.
Оказывается, в этом городе опять можно смотреть на небо. Здесь, в бывшем Восточном Берлине, на тротуаре не валялось ни одной кучки собачьего дерьма, и единственная опасность для прохожего состояла в том, что можно было провалиться в яму, так как асфальт хранил еще память о временах народной собственности.
Он был одет в синий тренировочный костюм. Как Джун, когда еще жила через дорогу. Опять таращился в телевизор, но каналы не переключал: заинтересовался передачей.
Фотография Шейри стояла у меня на столе, прислоненная к стене. Я взял ее и засунул в ящик. Думаю, она не обиделась.
Может быть, мой сон означает, что Калим голубой? Я смотрел на видеоизображение, стараясь найти подтверждение: манерный жест или что-нибудь в этом роде. Но он просто сидел, неподвижно как статуя и уставившись в телевизор. Впрочем, сны не имеют никакого значения — эзотерический бред.
Джун вытащила из ноутбука электрический шнур, отключила модем, отсоединила «мышку» и взяла его в руки. Когда она проходила мимо Калима с компьютером под мышкой, он оторвал взгляд от экрана и посмотрел ей вслед. О чем он думал? Неужели что-то почувствовал? Он опять смотрел на меня! Неужели Калим настолько умен, чтобы связать ее действия с домом напротив? Сообразить, что кто-то за ним наблюдал и предупредил Джун? От этой мысли мне стало дурно.
Если его шестое чувство развито не так сильно, как у Джун, он ничего не видит. И точка. Стекло отсвечивает, к тому же оно грязное, камеры крошечные, а в «офисе» темно. Невозможно.
Я хотел уже было отвести взгляд: мне не доставляло никакого удовольствия смотреть в это лицо, но тут у меня перехватило дыхание. Он встал!
Выпрямился, постоял несколько секунд на подгибающихся ногах, собрался подойти к окну, но потом, словно испугавшись, снова опустился в кресло. И несколько раз ударил ладонями по подлокотникам. Если напротив и вправду кто-то есть, никак нельзя было обнаруживать свою способность двигаться. Он сердился на себя за неосмотрительность. Не глядя больше в окно, Калим быстро выехал из комнаты.
Только теперь я свободно вздохнул. Поначалу я не мог понять, то ли мне плохо, то ли хорошо, жарко, холодно или я просто перетрусил, но вскоре осознал, что голова у меня ясная. Пальцы не дрожат, дыхание успокоилось, и хотя взгляд мой все еще был направлен на окна пустой комнаты, мысли, роящиеся в голове, мешали что-либо видеть.
Первым импульсом было предупредить Джун. Поехать прямиком в компьютерную фирму и сказать, что я видел своими глазами, как он стоял, но я не дал себе подняться из-за стола, пытаясь как следует все обдумать. Осмыслить сначала, что происходит, а потом уже предугадывать его дальнейшие действия.
Я совершенно забыл про госпожу Плетскую. Когда она явилась, я решил уйти, но уже на лестнице мне стало ясно, что следовало сделать в первую очередь: убрать компьютер и камеры. Пришлось вернуться и переодеться в синий комбинезон.
Понятия не имею, какого результата Калим сумеет добиться, но он, несомненно, приложит все усилия, чтобы выяснить, мог ли кто-нибудь видеть его из окон дома напротив. Скорее всего из опасений, что его поймает страховая компания: вдруг у них возникли подозрения, и они наняли частного детектива. Он вполне способен попросить друга-врача подыскать «взломщика» или попросту позвонить в полицию и пожаловаться, что кто-то подсматривает за ним из окон дома напротив, или сказать, что засек сделку наркодилеров. Так или иначе нельзя исключать, что ему удастся добиться полного прояснения ситуации. Прежде чем это произойдет, «офис» нужно очистить.
Нет. Еще проще: он позвонит владельцу! А парень не упустит своего шанса и потребует денег за информацию. Необходимо поторопиться — времени в обрез.
Из машины я позвонил владельцу. Столь же возбужденно, как и в прошлый раз, сообщил, что моя фирма приняла решение продлить аренду за полную стоимость, но при условии, что это будет сохранено в тайне от всех интересующихся. Договор, мол, следует прислать в страховую компанию «Агриппина» по адресу: Ранкенштрассе, пять, господину Брандштеттеру лично. Нарушение условия повлечет за собой немедленное прекращение оплаты.