— Ну и что?
Голос звучал так, словно полицейский ковыряется в зубах или в его мозгу вдруг всплыл яркий образ из какого-то фильма. На самом деле скорее всего он просто сидел, положив ноги на стол, и таращил глаза от удивления.
— Я боюсь, — признался я. — Что мне делать, если он поднимется и разнесет мою дверь?
— Вы должны ему денег?
— Нет, это… это личное.
— Шуры-муры с его женой?
Теперь в его голосе слышалось откровенное удовольствие. Он мне хамил. Или желал того, чего я боялся.
Я не мог продолжать, потому что у меня перед глазами возникло вдруг лицо Шейри, ее улыбка, прищуренные глаза, когда она, обернувшись через плечо, крикнула мне: «Вранье!» Я повесил трубку.
Минуту или две я стоял неподвижно и смотрел себе под ноги. Картинка перед глазами медленно теряла очертания, сквозь нее проступал рисунок паркета. Уставившись в пол, я ждал, пока утихнет невыносимая головная боль.
Паркет еще не полностью стер лицо Шейри, когда зазвонил телефон. Я решил, что полицейский одумался и готов прогнать отсюда непрошеного гостя, поэтому я снял трубку. Звонил Карел.
— Барри? Как там у тебя?
Я все ему рассказал, попросил подъехать, позвонить мне по мобильнику и сказать, ушел тот тип или нет.
— Только этого тебе не хватало, — вздохнул он, и я ясно представил себе его ухмылку. Но на сей раз не разозлился.
Я не говорил ему, что парень явился из-за Шейри, но скорее всего он сам сообразил, и когда он позвонил мне через четверть часа, в голосе его не было насмешки.
— Он все еще здесь. Я поднимусь к тебе, хорошо? Подумаем вместе, что делать дальше.
— Только не впусти его.
— Постой-ка, — предложил Карел, — вот что мы сделаем. Я постою тут за углом, а когда он куда-нибудь отлучится, позвоню тебе, договорились?
Мысленно я его поблагодарил. В последние месяцы наше общение почти сошло на нет. Из-за меня. Я был скуп на слова, рассеян и давал ему понять, что его планы меня не интересуют, а отношения себя исчерпали, но теперь он старался изо всех сил мне помочь.
To, что парень до сих пор не вошел и не оказался у меня под дверью, впору было счесть чудом. То ли он просто не догадался нажимать подряд все кнопки — кто-нибудь да откроет, — то ли ни один из жильцов не захотел впустить незнакомца. А может, просто никого не было дома. Но тогда и мне бы на помощь никто не пришел.
Телефон зазвонил снова.
— Он уходит, — сообщил Карел, — думаю, направляется к телефонной будке за домом. Я подойду и скажу, когда открыть дверь, ладно?
— Ладно, — согласился я и умолк, ожидая сигнала.
Когда Карел появился у моей двери и обнял меня, я был рад его видеть, как никогда прежде.
— Парень обернулся посмотреть, куда я иду, и помчался за мной, но я успел закрыть дверь, — усмехнулся Карел. — Как раз перед его носом.
Я приготовил капуччино. Теперь, когда здесь был Карел, мне стало намного легче. Пару раз звонил телефон, но я не брал трубку.
— Поживи у меня несколько дней, — предложил Карел, но пришлось отказаться: я не мог отсюда уехать. — А в чем, собственно, дело?
— Парень — друг Шейри, — сказал я.
— О черт!
Значит, сам он не догадался. По его лицу я понял, что Карел осознал всю серьезность происходящего. Такие вещи он понимал.
— Бедняга, — тихо произнес он. А потом, после небольшой паузы, пока мы молча размешивали молочную пену в чашках, спросил: — И ты категорически отказываешься с ним разговаривать?
— Знаешь… — начал было я и тут же понял, что продолжать не в силах. Машинально закрыл руками лицо, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Передо мной вновь очень ясно возник образ Шейри, говорившей со смехом: «Вранье!»
Карел молчал. Он попытался ободрить меня прикосновением, потом просто сидел рядом, дав мне возможность выплакаться. Я чувствовал, как между пальцами текут слезы. Мне было все равно. Карела я не стыдился.
Потом он поднялся, подошел к домофону и снял трубку — я все это слышал, не видя, — и точно так же, как я полчаса назад, спросил:
— Вы еще там?
— Да, — тихо проскрипело в ответ.
— Продиктуйте ваш адрес, — дружелюбно попросил Карел, — я с ним поговорю. Возможно, он согласится вам написать.
Последовала пауза. Потом поток слов: адрес. Карел громко повторил:
— Матиас Бек, Дойчхофштрассе, сорок восемь, семь, четыре, ноль, два, Хайльбронн. Хорошо, записал.
— Спасибо, — раздался голос в трубке.
— Все, — попрощался Карел и повесил трубку.
Он написал адрес, отыскав на кухне клочок бумаги, и положил на письменный стол. Потом снова сел рядом.