Витя шагал по дороге и в теплых красках вечернего солнца думал о том, что его рабство закончится уже завтра. Эта мысль внушала парню блеклое подобие радости. Лучше, чем вообще ничего. Но это было слабым утешением на фоне последствий его фатальной неаккуратности в «высоком искусстве» добывания трофеев. По поселку давно пополз слух, что Витя лжец и лицемер, который не прочь поживиться чужим добром. И даже теперь, когда он шел мимо чужих домов, некоторые люди демонстративно закрывали перед ним калитки, а маленькие дети бежали следом и кричали в спину гадости. Поэтому парень до скрежета зубов злился на себя, что из-за глупой ревности к девчонке поступил так неаккуратно, был унижен, потерял часы и обличен в обмане, потому что не все продумал с саженцами для этого старика.
В комнате парень присел на стул перед аквариумом. Все его стекло заросло, и рыб практически не было видно. Кое-где, с характерным бульканьем, к мутной поверхности поднимались пузыри. От растений тянулись наросты, качающиеся в воде грязной, зеленой бородой, от чего кусты «Людвигии» теперь походили на зловещие деревья из американского фильма ужасов. В тени под корягой, в центре аквариума, мелькнуло что-то зловещее и тут же скрылось. У Вити в душе появилось липкое чувство страха, что это неведомое существо затаилось где-то там, наблюдает за ним и ждет своего часа, чтобы поглотить, когда станет для этого достаточно большим. Рациональное убеждение в том, что ничего подобного там быть просто не может, парню не помогало. Он отчетливо чувствовал, что в его аквариуме поселилось что-то плохое и смертельно опасное.
В последний день исправительных работ солнце сквозь майку пекло Вите спину, пока тот с явной неохотой красил Ефимычу забор. Парень ворчал себе под нос разные ругательства, причудливым образом их соединял и проговаривал то, что получалось. Наиболее «удачные» он смаковал, мурлыча их себе под нос раз за разом. Все эти грязные словечки были посвящены неудобным друзьям, обидчикам и просто знакомым, которые отвернулись от него. Поглощенный этой сомнительной забавой, он не заметил, как сзади подошел старик:
— Вот у кого-то сейчас уши горят, — Николай Ефимович присел на лавочку.
Витя не нашелся с ответом и, насупившись, продолжил молча красить забор. Два человека: один — совсем юный, другой — поживший свое, погрузились в раздумья. В это время, в кроне старого дуба, растущего через дорогу, лениво чирикали воробьи, где-то на соседней улице протарахтел мотоблок, а соседский петух прокричал хрипло и кичливо.
— Небось к друзьям не терпится уже побежать?
— Нет у меня больше друзей…
— Как так? — удивился старик. — Были и вдруг не стало?
— Они оказались плохими друзьями, — Витя смотрел, как краска капает с забора на траву. — Такое понимать надо…
Старик надолго замолчал, и Витя, который на него в это время не смотрел, подумал, что тот задремал. Но Николай Ефимович снова неожиданно заговорил непонятным для парня тоном. Вроде и мягким, но в то же время строгим, словно старик готовился преподать ему важный урок:
— А что для тебя значит дружба, друг мой?
— Ясное дело, что, — Витя неожиданно для себя запнулся. — Дружба, ну, это, когда тебе удобно…