Детективы пересекли площадку и начали подниматься на третий лаж. Несмотря на передышку, Франклин вскоре вновь стал задыхаться. Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Аткинсон обернулся, ухмыляясь. Он стоял на ступеньку выше, но их глаза находились почти на одном уровне.
— Она и впрямь заставила забиться сердце, а, Джордж?
— Что-что?..
— Нравятся, говорю, восточные девчонки?
Франклин раздраженно замотал головой:
— Успокойся, Дэйв. — Он вынул платок и снял шляпу, утирая пот со лба.
Аткинсон насмешливо улыбнулся:
— В таком деле успокаиваться нельзя. Надо упражняться без устали.
Франклин вздохнул и, аккуратно сложив носовой платок, сунул его в карман. Аткинсону было тридцать семь, а вел он себя как мальчишка. Невероятно… Снова вздохнув, Франклин поплелся за своим напарником, с трудом преодолевая ступеньку за ступенькой.
Поднявшись на третий этаж, они оказались в длинном и узком коридоре.
Квартира Фасии Палинкас была последней слева. Аткинсон вынул из кармана связку ключей. Третий из них легко вошел в замочную скважину. Аткинсон открыл дверь, и они вошли в квартиру.
Входная дверь вела прямо в жилую комнату, в которой стояли обтянутый голубой материей узкий диван, два венских кофейных столика от разных гарнитуров и маленький цветной телевизор. У дальней стены помещалась старинная газовая плита, обшитая хромированной сталью. Франклин подошел и включил ее. Послышалось шипение.
— Лучше выключи, — сказал Аткинсон.
Франклин, чиркнув бумажной спичкой, зажег газ. Затем закурил и стал греть над пламенем руки. От его мокрого плаща поднимались клубы пара. Он устало прикрыл глаза.
— Эй! — окликнул его Аткинсон. — А ну-ка за работу! — Аткинсон открыл раздвижные деревянные двери и прошел в столовую, обставленную весьма скромно: хромированный столик, четыре стула и обшарпанный дубовый буфет. Открыв один из ящиков буфета, Аткинсон принялся рыться в его содержимом.
Франклин неохотно оторвался от плиты и присоединился к своему напарнику. Остановившись у окна, он уставился на стену соседнего дома, когда-то белую, а сейчас покрытую зеленой плесенью. В узком пространстве между двумя домами валялся среди сорняков ржавый холодильник. По-прежнему шел дождь. Франклин зевнул, прикрыв рот ладонью. За спиной у него Аткинсон со стуком задвинул ящик и выдвинул другой. Зашуршала бумага.
Тут вдруг послышался еще какой-то звук — не то чавканье, не то бульканье. Франклин вынул револьвер. Аткинсон удивленно поднял брови. Франклин приложил палец к губам и указал на дверь в противоположном конце комнаты. Аткинсон отбросил пачку счетов, сунул руку под пиджак и вытащил свой кольт. Они обошли стол, направляясь к двери. Аткинсон приложил ухо к деревянной панели. Пять лет назад он слышал точно такой же звук на окраине Чайнатауна. Так булькала кровавая пена, льющаяся из перерезанного горла убитого, труп так никто и не опознал, убийцу не нашли.
Отступив на шаг, Аткинсон ринулся на дверь, ударив в нее с такой силой, что нижняя петля отлетела от косяка. Дверь распахнулась.
Франклин первым переступил порог. Он прислушивался, оглядывая комнату. И вдруг увидел установленный на подоконнике десятигаллоновый аквариум с тремя откормленными золотыми рыбками. Рыбки застыли у поверхности, они почти не двигались — лишь помахивали веерообразными грудными плавниками да изредка, как бы нехотя, поводили хвостами.
Под аквариумом, на крюке, висел крохотный электрический насос с длинной гибкой пластиковой трубкой, подведенной к пластиковой коробке, наполовину зарытой в грунт, покрывавший дно аквариума. Коробку заполнял древесный уголь. Воздух, проходивший через трубку, очищался углем и выпускался через распылитель облачком серебристых пузырьков, насыщающих воду кислородом. Это и оказалось источником звука, заставившего Аткинсона вспомнить мужчину из Чайнатауна — человека с перерезанным горлом.
— О черт, — проворчал Аткинсон. Он подбежал к насосу и вырвал провод из розетки. Бульканье прекратилось. Струйка пузырьков прервалась и исчезла.
— Что-то случилось? — удивился Франклин.
Аткинсон пожал плечами, не отрывая взгляд от аквариума. Три золотые рыбки устремились к лицевому стеклу. Он постучал по стеклу дулом револьвера, и рыбки в испуге метнулись в разные стороны. С чувством странного удовлетворения Аткинсон наблюдал, как рыбы носятся по аквариуму. Но через несколько секунд они снова собрались все вместе в центре аквариума, почти касаясь своими округлыми животами усыпанного цветным гравием дна.