— Но убийца Аткинсона не оставил ничего, — возразила Клер.
— Это особый случай. Убийца зачем-то пробрался в квартиру Фасии Палинкас, а тут вдруг явились Франклин и Аткинсон. Аткинсон застал его врасплох и получил пулю. Но это — случайное убийство, незапланированное. Ведь Аткинсон не являлся членом «Клуба одиночек».
— И каковы же по этому поводу твои соображения?
— Мои соображения таковы, что мы тратим уйму времени, разглядывая какие-то загадки, хотя их просто-напросто не существует. Возьми хотя бы туфлю, найденную после убийства таксиста. Туфлю с сердечком…
— Но ту же самую туфлю мы обнаружили на фотографии в комнате Мак-Кормик, — напомнила Клер.
— Ничего подобного, — возразил Уиллоус. На фото — похожая, но вовсе не та же самая туфля. Я заставил Мэла Даттона увеличить фотографию. Туфля на дороге была совершенно новой. А на фотографии — поношенная. Кроме того, Даттон полагает, что на фотографии она на несколько размеров меньше.
— Ты хочешь сказать, что фотография — подвох. И эти туфли не имеют между собой ничего общего?
— Что-то в этом роде.
Паркер ненадолго задумалась, потом сказала:
— Выходит, убийца просто забавляется, водит нас за нос?
— Похоже на то…
— Что ж, очень может быть, — кивнула Клер.
Клер наклонилась и тыльной стороной ладони вытерла скопившуюся на стекле влагу. У подножия холма экскаваторщик, сидевший в своей оранжевой кабине, управлял металлической ручкой с корзиной на конце. Ковш резко сдвинулся в сторону. В могилу посыпалась земля. Из выхлопной трубы экскаватора вырвалось облачко дыма. Ковш повернулся за новой порцией земли. Клер сняла машину с тормоза, дала задний ход и развернулась. Затем выжала сцепление. Гравий захрустел под колесами, точно ракушечник под бежевыми ботинками. Уиллоус смотрел на Клер, изучая ее профиль, восхищаясь грациозными линиями шеи, подбородка, нежным изгибом губ, сиянием глаз… С его стороны было ошибкой провести с ней ночь. То, что она увидела в морге, испугало ее, лишило воли, а он воспользовался ее слабостью… Не говоря уже о том, что он все еще считался женатым человеком.
На Мэйн, 312, в углу помещения, где хранились вещественные доказательства, стоял огромный бронированный сейф, используемый для краткосрочного хранения небольших предметов, представлявших значительную ценность. Например, для драгоценностей, крупных сумм денег и тому подобного. Справа, за велосипедной стойкой, обычно помещалось с полдюжины английских и итальянских велосипедов. Все же остальное пространство комнаты заполняли стеллажи из некрашеной фанеры, уставленные крадеными телевизорами, пишущими машинками, компьютерами, обувью, спортивными принадлежностями и прочими вещами, походя прихваченными воришками. Единственным входом в эту комнату была бронированная дверь, с незапамятных времен охраняемая карой масти жеребцом. Хотя стеклянные глаза чучела сверкали, как и при жизни, под челкой этого коня, над его шкурой уже изрядно потрудилась моль. А также шутники: несколько лет назад некто нацепил на голову животного спортивную шапочку, вставил в губы дешевую сигарету и назвал его Винни. Шапочка, правда, исчезла в один из ненастных дней, сигарету кто-то выкурил, а вот кличка навсегда осталась за конем.
Голова Винни отбрасывала косые тени на дубовый письменный стол, за которым сидел Джек Уиллоус, ссутулившись, тупо глядя на груду вещественных доказательств. Было два часа дня. Уиллоус выглядел утомленным, да и побриться ему не мешало.
В дверях показался капрал Берни Уоттс с двумя огромными кружками кофе в руках, однако Уиллоус даже не взглянул в его сторону.
— Проклятье, — проворчал Уоттс, — последние шаги всегда самые трудные. — Капрал все же не уберег своих сверкающих ботинок, пролил-таки на них немного кофе.
Уиллоус, казалось, задумался над этой сентенцией. Потом вдруг спросил:
— Что?
Уоттс покачал головой и отвел глаза.
— Выпей кофе, Джек.
Уиллоус взял протянутую кружку, сделал глоток и вздрогнул.
— Не слишком ли крепкий? — забеспокоился Уиллоус.
— Спросил бы лучше, не слишком ли слабый, — ухмыльнулся Уоттс и, склонившись над столом, выдвинул один из ящиков. В дальнем углу ящика, за стопками старых «Плейбоев» и «Пентхаусов», хранилась бутылка рома. Уоттс плеснул из бутылки в кружки с кофе.
— Спасибо, Берни, — сказал Уиллоус.
От рома кофе показался еще горячее. Уиллоус ощутил прилив энергии, которая разлилась по телу теплой волной. Он откинулся на спинку стула и водрузил ноги на стол.