- У меня в магазине одна пуля осталась, - заявил Леший.
- А у меня вообще пустой, - ответил я, перезаряжаясь.
- Пипец! Два магазина на одного козла угробить!
- Скажи спасибо, что этот козел нас не угробил. Мне кажется - вполне мог...
- Я имею ввиду, что такими темпами до дома патронов точно не хватит. - Леха посмотрел наверх. - Сейчас еще парочка таких спустится и кирдык...
Зря он это сказал. Сзади нас, метрах в пятидесяти, заскользил вниз еще один десантник, следом, чуть ближе, второй.
Мы молча развернулись и со всех ног бросились к краю парка, наплевав на хруст пластика под ногами. Тихариться уже не было смысла. Недавняя стрельба наших автоматов раскатилась далеко по всему району, так что имеющие уши, да услышали точно.
За спиной послышался треск разрываемых коконов, визг на пределе инфразвука и частые удары костяных ног по асфальту. Твари бросились в погоню. Я оглянулся и понял, что убегать от них примерно тоже самое, что пытаться уехать на копейке от Феррари. Трудноразличимые в беге чудовища уже вдвое сократили наше преимущество в дистанции.
- Гранаты! - заорал Леший.
Точно! Что же я все время про них забываю? На бегу выхватил приятно тяжелое зеленое яйцо, отогнул усики, выдернул чеку, зацепив за крючок на бронежилете, развернулся, метнул. Метнул, надо сказать, очень и очень удачно. Эти быстроногие граждане умели уворачиваться от пуль, но про гранаты им, похоже, еще никто не рассказывал. Рвануло прямо под одним из них. Белесое тело распластало в воздухе. Оторванная коса, вертясь, как лопасть вертолета, улетела в темные дебри парка, а голень вместе с когтистой ступней ушла вертикально вверх метра на четыре. Остальное грузно упало на землю и застыло. Очень хотелось бы верить, что навсегда. Второй преследователь, бегущий чуть позади, успел среагировать, высоко отпрыгнув в сторону, словно напуганная кошка, но и ему досталось осколками. Приземлился на землю он довольно коряво и явно был немного контужен. Водил головой вправо-влево, открывал и закрывал свою огромную пасть. Не дожидаясь пока он очухается, я кинул вторую гранату, перехватил автомат в правую руку и побежал догонять Лешего, успевшего наконец миновать этот долбанный парк и бегущему уже вдоль первой двенадцатиэтажки.
Позади громыхнуло. Я оглянулся через плечо и выматерился. Целый и невредимый зверь размытой тенью мчался за нами, быстро сокращая расстояние.
- Леший! - закричал я. -Страхуй, мать твою!
Тот тут же остановился, опустился на одно колено и начал садить по твари короткими тройками. Я, стараясь уйти с линии огня, принял правее, ближе к домам, снова обернулся и понял, что наш противник явно предпочел меня Лехе. Тварь пронеслась мимо моего напарника и была уже метрах в шести от меня, занося свою костяную саблю для удара. "Конец Егорке" - который раз за последний год промелькнуло у меня в голове. Я посмотрел вперед, ища место куда лучше прыгнуть, и вдруг увидел, что бегу прямо в Грибы, которые хитро окрасили себя в цвет кирпичной стены, на фоне которой росли. Причем не просто бегу, а прямо-таки вламываюсь в их заросли. Рефлексы сработали на автомате. Тело немыслимым рывком на пределе возможностей связок и мышц дернулось влево, стараясь отпрыгнуть как можно дальше от здания. Доли секунды спустя сзади раздалась серия негромких хлопков и дикий визг преследовавшей меня твари. Она влетела в Грибы вместо меня.
Да. Везучий я сегодня.
Пока чудовище билось в густом облаке спор, я на четвереньках отполз подальше, а подбежавший Леший спокойно, как в тире, начал расстреливать кадавра.
Скоро все кончилось. Тварь застыла мертвой кучей среди медленно опадающей жгучей пыли, причем было видно, что никакого существенного урона она ей не принесла. Просто временно дезориентировала. Ну, логично. Они же все из одной организации... Зато автоматные пули сделали свое дело на твердую пятерку. Несколько следов от их попаданий чернели на груди твари и еще парочка - на морде, прямо над закрывшейся наконец пастью, словно два злобных нессиметричных глаза.
- На тебя не попало? - повернулся ко мне, Леший.
- Нет вроде, - сказал я, тяжело дыша, - Глянь на лице.
Он подошел, придирчиво рассмотрел шлем, очки и маску, показал большой палец.
- Погнали отсюда на хрен, пока остальные не проснулись.
- Подожди. - взмолился я. - Дай хоть минуту отдохну...
- В морге отдохнешь! - отрезал мой добрый товарищ. - Итак время сколько просрали, даже километра не прошли.
Снова бежим. Заросли Грибов остались позади. Мелькают справа и слева покинутые жилые дома, кусты и деревья, к счастью, обычные. Голые, кривые, но нормальных размеров и без украшений. Иногда по затылку царапает чей-то взгляд, словно новые хозяева квартир наблюдают из-за занавесок за бегущими мимо людьми. Бегущими непонятно куда и непонятно зачем. Это больше не их мир, не их Город. Зачем бежать, стрелять, выживать, страдать, бороться? Ведь можно просто успокоиться, покориться судьбе, принять это бытие, соединиться с ним, став его частью. Нет. Не хотят. Держатся за какую-то призрачную, ими самими придуманную, соломинку, зная, что все равно рано или поздно она оборвется. Не будет в этой жестокой сказке счастливого конца... Но все равно бегут.
Наваждение прошло. Интересные ощущения - взглянуть на себя со стороны глазами какой-то твари. Интересные и неприятные. Я наконец продышался, вошел в нормальный ритм и, чтобы как-то отвлечься от навеянной извне тоски, спросил у Лешего:
- Лех, как зверушку-то назовем?
- Не знаю, - откликнулся он. - Может - Горбатый?
- Да они тут через одного все горбатые. Я предлагаю назвать Десантником.
- Не-е, - протянул Леший. - За десантуру обидно. Таким словом говно всякое называть... Давай, может, Косарь? Они же с косами.
- Тогда лучше - Косяк.
- Точно! - хохотнул он. - Напороли мы с тобой косяков, Егорка! Целых три Косяка...
Притихли. Дальше бежали молча. Веселье быстро улетучилось. Все-таки давит здесь невыносимо. Будто кто-то сидит на плечах, сжал голову здоровенной пятерней, а другой рукой перебирает натянутые до предела струны нервов. Плохое место. В этом Городе, конечно, все места плохие, но это - просто отвратительное.
Без происшествий миновали следующий квартал. Слева стояли облезлые двухэтажки, построенные после войны пленными фашистами, справа располагался частный сектор. Мелькали кривые заборы, неказистые домики, мертвые яблони, вишни. Мы словно оказались в прошлом веке. Наверное, если бы Карибский кризис в свое время пошел по-другому сценарию, все вокруг могло выглядеть именно так. Впечатление вселенской катастрофы еще больше усугублял детский трехколесный велосипед, брошенный посреди дороги.
Мы свернули направо, пробежали еже один такой же квартал и наконец добрались до первого определенного нами пункта маршрута - проспекта Юных Комсомольцев. Остановились, поглядели, в сердцах плюнули и побежали дальше, искать другой путь на юго-запад.
Проспект представлял собой длинную пешеходную аллею, точнее даже сильно вытянутый парк, по обеим сторонам которого располагались односторонние проезжие части. Он тянулся по прямой километра полтора. Когда я просчитывал маршрут, то выбрал его именно из-за ширины и зеленой полосы посередине. Но тогда я не был близко знаком с новым видом деревьев и с живущими на них Косяками. И сейчас, добежав до проспекта, вместо зеленой пешеходной аллеи мы увидели стройный ряд пятидесятиметровых баобабов с висящими коконами, уходящий в туманную даль.
Матерясь, побежали дальше. Самым плохим было то, что этим путем мы не приближались к Сараю, а двигались параллельно стадиону, не сильно от него удалившись. А я лично хотел, как можно скорее оказаться подальше от Сталелитейщика, так как увиденное мною в бинокль не давало покоя.
Следующей улицей, ведущей в нужном нам направлении, должна была быть вроде - Симферопольская. Но до нее еще надо было добежать. Время шло, утро кончилось, зверье начинает вылезать из своих нор.
"Мы так дней пять будем домой добираться, - подумал я. - Если, вообще, найдем, где ночевать".