Вокруг - справа, слева, вверху, висели человеческие скелеты. Без черепов. Грубо скрепленные проволокой, они были привязаны к горизонтальным балкам, оголовкам колонн, нижним поясам ферм. У многих руки перепутаны с ногами, у некоторых конечности, вообще, отсутствуют. Висят, как праздничные гирлянды... Нет, все-таки Уроды - есть Уроды! Перед дверью была разбросана одежда, сапоги, ремни, рваные разгрузки и прочая амуниция. Валялся даже калаш со сломанным затвором. То есть, здесь они раздевают добычу, внутри трапезничают, а из костей мастерят вот такие элементы декора и вывешивают перед дверью на страх врагам. Высший разум, бля! А уж запахи тут витают, аж глаза слезятся. Внутри, наверное, просто - газовая камера.
Кстати, про то, что внутри. За дверью я не ощущал вообще ничего. То есть, чувствовал полупустые объемы помещений, коридоры, даже подвал какой-то просматривался, но ни людей, ни Уродов там точно не было. Живых, во всяком случае.
Подошел к двери и, недолго думая, дернул ручку. Закрыто. Может постучать? А давай!
Постучал. Громко, кулаком.
И тут с неба грянул голос. Да так неожиданно, что я аж присел. Прижался спиной к стене, вскинув автомат.
- Приперся, рыцарь без страха и упрека?!
Я сообразил, что голос многократно усилен колонками, с помощью которых диктор объявлял составы команд, счет в матче и прочую ерунду. Надо же, еще работают!
- А мы тебя здесь, на поле, ждем. Думали уж - не придешь!
Говорил явно Урод, глухо и мерзко шепелявя.
- Давай, Егор, трибуну обходи слева, поговорить надо! Тем более, баба твоя у меня тут валяется. Ты ж за ней пришел?
Ага. Поговорить... Я приоткрыл мозг и попробовал отправить ему мысленную телеграмму:
- Пошел на хер вскл не верю тчк
Как ни странно - получилось! Урод понял смысл сказанного, громко захрюкал в микрофон, типа посмеялся, и сказал:
- Сейчас поверишь, мясо! В чувство ее приведу...
Прошло секунд десять и где-то совсем рядом, прямо за трибуной зажегся теплый знакомый огонек. Слабый-слабый, но мне достаточно было и этого. Настя. Живая.
- Почуял, экстрасенс? - раздалось сипение Урода. - Давай бегом сюда, пока я ее резать на ленточки не начал. Все, бля! Шутки кончились!
Вариантов не было...
Я пересек половину поля и остановился перед ними. Настя, которую улыбающийся Урод по-хозяйски приобнял своей длиннющей граблей, вырвалась и кинулась ко мне. Прижалась, дрожа. Я потянулся к ней мыслями.
- Все в порядке?
- Вроде, да... - после небольшой паузы прозвучало у меня в голове. Даже, скорее, не прозвучало, а прорисовалось чередой образов. - Доктор вколол что-то, только что очнулась. Как с похмелья, блин. А тут еще эти вокруг... Что случилось, Егор? Ты сам как?
Понятно. Ничего не знает. Ни про ночное нападение, ни про смерть своих друзей...
- Потом. - ответил ей я.
Поднял глаза на Урода. Да. Этот явно достиг максимального уровня апгрейда. Это ощущалось сразу. Он буквально излучал силу и равнодушную жестокость. Дьявол во плоти. Огромный, страшный, опасный. Глаза буравили насквозь. Закрывать мысли от него было очень трудно.
- Все? - спросил он. - Наворковались, голубки? Тоже без слов теперь умеете? Молодцы!
Я обвел взглядом трибуны, снайперов наверху, снова посмотрел ему в глаза.
- На хрена этот цирк? Для кого показуху устроил, Иван Петрович? Или как там тебя теперь зовут?
Урод Уродыч?
- Грубишь, Егор? - проскрипел тот. - Зря. Каждое слово свое потом вспомнишь. Раз двадцать...
- Что надо от нас? - спросил я. - В футбол будем играть?
- Лично мне и моим товарищам от тебя не надо ничего. - проигнорировав мой сарказм, ответил Иван Петрович. - Так, яйца отрезать, поковырять в разных местах пару дней, чтоб поорал погромче, а потом съесть. А вот подруга твоя сладенькая нам очень нужна.
Он посмотрел на Настю. Посмотрел так, что я еле удержался, чтобы не кинуться на него с голыми руками. Если можно выразить взглядом самую извращенную в мире похоть, то он ее выразил. На пять с плюсом.
- Изучить ее нам надо. Обследовать, так сказать, для определенных целей. Другие наших надежд пока не оправдали, а вот она, я прям чувствую, подойдет. - он опять забулькал, смеясь. - Еле удержались, Егор, пока тебя ждали. Так что ты спасибо еще нам сказать должен.
Настю опять затрясло. Я крепко прижал ее к себе, стараясь успокоить, и с чувством сказал:
- Спасибо! Только я не пойму, зачем вы меня ждали, если я вам только в виде обеда подхожу?
- Да посмотреть на вас двоих, таких интересных, хотят. Познакомиться. Вот и попросили подождать.
- Кто?
- А вот это тебе знать вовсе необязательно, мясо. Считай это последним подарком судьбы.
- Мы, что, клоуны, чтоб на нас смотрели?
- Тебе, червяк, честь великую оказывают, а ты тут выкобениваешься! - вдруг разозлившись, рявкнул Урод. Ему явно было не по нраву то, что кто-то нами заинтересовался. - Сейчас посмотрят, уйдут, а я тебе потом такой цирк устрою! Сначала повисишь на гвоздях посмотришь, что мы с Настенькой твоей делать будем, а потом и с тобой представление организуем. Смертельный номер, бля! Ты, кстати, еще за двоих наших ответить должен. Ты хоть представляешь кого убил?
- Ну да. - усмехнулся я. - Как там? Высшую ступень разума?
Иван Петрович молчал. Было видно, что он в бешенстве. Наверное, если бы не предстоящий визит загадочных товарищей, он бы начал рвать меня прямо сейчас.
- А почему только двоих? - продолжал издеваться я. - Доктор ступенью не считается?
- Доктор твой - просто расходник! - прошипел Урод. - Он - не Избранный. Через месяц бегал бы по улицам тупой и голодный.
Вдруг Настя повернула к нему свое бледное лицо.
- Почему? - спросила она. - Почему вы стали такими? За что вы нас так ненавидите? Откуда в вас столько зла?!
Ее понесло:
- Я же помню тебя нормальным... Нормальным человеком! Сильным, веселым, добрым... Кто превратил тебя вот в Это?! Зачем?!
Урод посмотрел на нее все тем же отвратительным взглядом:
- Я все тебе расскажу, сладкая моя. И кто я, и кто меня таким сделал и зачем. Расскажу даже, что это за место и как отсюда выбраться. Только потом. Попозже. В процессе, так сказать... У нас с тобой впереди много веселых и интересных дней. А вот другу твоему сердечному не расскажу. Потому что...
Он осекся. Прислушался к чему-то и рыкнул:
- Головы вниз, твари! Стоять и не двигаться. Вы теперь быстрые, но мы быстрее, так что даже не дергайтесь. Просто стойте и молчите.
Я тоже, как и это мерзкое существо, чувствовал. Чувствовал неспешное приближение сверху чего-то большого и чужого. Обладатель всепроникающего взгляда, который я ощущал с тех пор как вылез на поверхность, наконец, явился.
Теперь я понял, почему местом встречи был избран именно стадион. То, что опускалось на нас, было просто огромным. Ни один тесный близлежащий двор не вместил бы в себя такой объем. Я никак не мог уловить форму этого объекта, чувствовал лишь его габариты и вес. Уловил эмоции Насти, она ощущала тоже самое.
- Все будет хорошо, - прошептал я ей.
Она нашла мою руку и легонько сжала:
- Я знаю. Мы же вместе...
Ощущение величия и мощи, опускающейся на наши головы, вызывало осознание собственной ничтожности и незначительности. Так, наверное, чувствует себя таракан, испуганно глядя на нависший над ним тапок.
Вдруг сзади материализовались три сущности. Именно сущности. Людьми эти граждане точно не были. Своим трехмерным зрением я увидел, как за нашими спинами, словно прямо из воздуха, проступили очертания темных худых фигур. Высоких, раза в два выше Ивана Петровича, и чужих. Совершенно чуждых людям.
Урод, стоявший перед нами, почтительно преклонил колено. Явились Боги, избравшие этих отвратительных мутантов своими слугами. Как там он орал? Великая честь? Трепет в душе быстро сходил на нет. Оставалось только любопытство. Не впечатляли меня что-то эти местные божества. Да, сильные, да могущественные. Но преклонять колени как-то не хотелось. Я тоже сильный, так что обойдетесь...
И тут же мне наглядно продемонстрировали, кто здесь по-настоящему сильный. Тело скрутило судорогой и парализовало. Длинные холодные пальцы легко проникли в мое сознание и, как патологоанатом вскрывает грудь трупа в морге, вскрыли мой мозг, разложили на столе и принялись там равнодушно ковыряться, что-то неспешно рассматривая. Было очень неприятно и противно. Мерзкие пальцы проникали во все самые потаенные углы, нащупывали такое, о чем не знал даже я сам. Рядом тихо застонала Настя, парни умело работали на два фронта.