«Оуэн», — бессознательно повторил Адриан, словно пробуя имя на вкус.
Он бережно взял на руки младенца, осторожно придерживая его за затылок. Его ладонь по сравнению с головкой сына кажется такой огромной. Оуэн… интересно, почему именно это имя русалка обранила у самого входа?
И Адриан остался. Вопреки всему, вопреки своей сущности. Он нужен сыну. Боги, как ново звучат эти слова! Свершилось то, чего он ждал, боялся, предвкушал: у него появился крохотный человеческий сын с именем хорошо рождённого. Настоящий, не куколка. Он совсем живой. Ха-ха, даже слишком.
Вон, все кривляется и открывает рот так, будто посасывает. Даже рефлексы человеческие… Судя по рассказам Маринетт — русалки не кормят грудью. С младенчества они ловят для детей мелкую рыбу, кальмаров, устриц и других морских обитателей и раздробляют, превращая в кашу.
Аликс, Нино и Ким такие умницы! Подружишься с такими людьми, и вера в бескорыстное проявление доброты навсегда останется в сердце. Они предусмотрительно купили смесь для Оуэна.
Оказывается там, в грузовике, Хлоя записала голосовую с просьбой купить еду для новорожденного. В спешке Ким отправился в аптеку — благо, она была неподалеку! — а Нино и Аликс принялись изучать, как приготавливать смесь для младенцев.
Все оказалось не так страшно, как они думали, и когда Адриан в ужасе разинул рот, мол, нечем ребенка кормить, ребята дружно усмехнулись и показали невиданные чудеса.
Осталось разве что научиться профессионально укачивать и напевать колыбельную, чтобы все младенцы мира тянули к Адриану свои ручки. А потом, когда Адриан первый раз решил сменить малютке подгузник, его настиг пренеприятнейший конфуз.
Оуэн описался. Его бледноватая моча струйкой фонтана хлестнула папочку по подбородку. Он взял влажную салфетку, вытер мочевину и все это время не сводил серьезно взгляда с Оуэна, приговаривая:
«Ну, мсье Агрест, такое поведение просто неприемлемо для моего будущего наследника, просто недопустимо».
Оуэн в ответ издал звук, походящий на смешок, и радостно замахал руками. Адриан оскорбленно схватился за грудь и на спертом выдохе произнес:
«Ах, улыбаетесь, мсье! Так вы бесстыдник!»
И давай пощипывать сынулю по бокам. Щип-щип. Щип.
«Аааааааааааааа!!!» — вой малыша эхом отскочил от стенок дома, сотрясая как минимум его энергетическую составляющую.
Аликс, вошедшая в комнату и испуганно озиравшаяся по сторонам, выронила сэндвич, который держала во рту.
«Что случилось?»
Адриан поднял на нее пристыженные глаза и виновато ответил:
«Блин, я его щипал. Кажется, не надо было, да?»
Девушка сердито сложила руки на груди.
«Давай мы тебя пощипаем, а?! Я с радостью посмотрю, насколько приятно тебе будет. Вот и разбирайся теперь. Все вы парни, как дети».
«Ну, Ал! — взмолился парень, видя, что девушка всерьез собралась уходить, подняв сэндвич и накинув толстовку. — Ты оставишь меня наедине с этим чёртом?»
«Да ты сам, как черт, — словно птичка, попавшая в силок, нахохлилась черлидерша. — Щипаешь ребенка. Безбожник».
«Бу-бу-бу», — обиженно покривлялся Адриан, когда дверь за Аликс захлопнулась.
Глянув на сынулю, который, наконец, перестал выть, как полицейская сирена, Адриан предпринял вторую попытку поменять ему памперс. Когда он управился с этой непосильной задачей — аплодисменты герою! — то победоносно поднял Оуэна над головой. Тот рыгнул.
Адриан закатил глаза: «Яблоко от яблони, — запашок долетел до его ноздрей, и он сморщил нос, — недалеко ушло…»
Первый год Аликс очень помогала Адриану. Затем учеба, переезд, новые возможности — и они перестали общаться, как прежде, но продолжали созваниваться. Нино и Ким стали профессиональными спортсменами и часто отбывали в другие страны на разнообразные чемпионаты и турниры.
Адриан не видел мать своего ребенка четыре года. У них даже фотографий совместных не было. Странно то, что черты лица Маринетт не стерло время, он помнил ее так же отчётливо, как и в первый раз, когда разглядел по-настоящему.
Должно быть, это причудливое свойство первой любви. Адриан не особо следил за новостями. Он полностью посвящал себя карьере модели, работал на износ, чтобы оплачивать коммуналку, еду, шмотки (надо быть в тренде!) услуги Трейси и все необходимое для Оуэна. Со временем он понял, какого было отцу.
Поэтому услышал о том, что с выпущенными на волю русалками тесно сотрудничает ООН, на работе. Подавился кофе. Маринетт, скорее всего, в числе этих русалок. Это же значит, что он может связаться с ней!
Так и вышло. Знатно потрепав себе нервы, названивая всем многочисленным знакомым, он смог получить разрешение увидеться с русалками. Их, темноволосых и голубоглазых, собрали со всего мира. Русалок с параметрами Маринетт было семь, но он узнал ее сразу же. Она держалась на поверхности воды в некотором отдалении от других.
Он выкрикнул ее имя, и она вскинула подбородок. Ее глаза округлились от удивления. Она подплыла к бортику бассейна, в который их доставили и, схватив Адриана за шею, утащила за собой, в воду. Прямо как в тот раз, в аквариуме. Она целовала его, пока не припухли губы, пока от холода у него не застучали зубы.
В урождённой форме она не могла сразить всех своими знаниями французского, но прекрасно понимала все, что говорил Адриан. Схватив ее за руки, он с восторгом рассказывал об их сыне, его увлечениях, капризах, характере, отношениях с другими детьми и о том, как он скучает по маме…
В ближайшее полнолуние договорились забрать ее из условленной части океана и привезти к нему. Полная луна взойдет через неделю. Неделя, чтобы подготовить Оуэна к встречи с матерью.
Видеться с Маринетт каждый месяц, к сожалению, — затратное удовольствие. Раз в три месяца — на том и сошлись. В сумме всего лишь четыре раза за год. Но это лучше, чем ничего.
После встречи с Маринетт Адриан прочитал Оуэну оригинальную сказку Андерсана про русалочку, обсудил историю с ним, постарался направить мысли мальчика в позитивное русло, склонить их в сторону русалок. Но мальчик упорно не понимал жертвенности русалки.
«Да она же его совсем не знает! — дулся мальчик. — Как можно пожертвовать всем ради принца, которого не знаешь!»
«Женщины любят только тех, которых не знают».
«В тех, которых не знают, только влюбляются. А любят как раз тех, которых знают».
«Ну надо же, маленький философ растет, — Адриан закатил глаза, но не смог скрыть довольной улыбки. Такими речами от маленького сына стоит гордиться. — Этому тебя дядя Феликс научил?»
«Просто Феликс!»
В оставшиеся дни посмотрели диснеевскую сопливую экранизацию, потом пытались посмотреть сериал «H2O: просто добавь воды», но мальчик чуть не помер со скуки, да Адриан, если честно, тоже. Начало больно затянутое.
Но Адриан не отчаивался и продолжал любой разговор с сыном так или иначе склонять к теме русалок, какие они добрые, хорошие, распрекрасные и вообще.
Вечером шестого дня на один из таких разговоров Оуэн просто громко простонал и застал папулю врасплох вопросом:
«Пап, ну че должно произойти-то? Русалки, русалки, русалки… Надоело».
Адриан сглотнул с таким напряжением, что даже кадык дрогнул. Он серьезно не знал, что на это ответить. Поэтому просто пожелал мальчику спокойной ночи, выключил свет и вышел из комнаты.
Он недооценивал сына. Адриан думал, что он слишком ребенок, чтобы что-то заподозрить или сообразить.
Ранним утром седьмого дня Оуэна разбудил чей-то незнакомый, пристальный взгляд. Он чувствовал его кожей, он разогревал кровь в его жилах до крышесносной температуры.
«Вы кто?» — спросил он, разлепив веки и вглядываясь в миловидное лицо незнакомки. Она хлопала своими длинными ресницами и, улыбаясь, отвечала:
«Это я».
«Мама?» — изумлённо спросил Оуэн, ещё не до конца осмысливая собственное слово. Как птичка упорхнула с ветки, когда ты сократил расстояние и протянул к ней руку, так и это заветное слово вырвалось изо рта само по себе.