— Мне стало страшно.
— Почему?
Он не отвечает. Он встает, подходит к окну и долго смотрит на улицу.
Потом продолжает:
— Я тебе не подхожу.
— Что значит не подходишь?
Я повышаю голос.
— Что значит не подходишь? Я не хочу никого другого!
— Другого ты, может, и не хочешь, — отвечает Йоуни спокойным мягким голосом, — но ты хочешь, чтобы для тебя постоянно придумывали всякие спектакли… А мне этого не надо. Мне достаточно того, чтобы ты была рядом.
— Господи боже мой!
Мой голос срывается. Я знаю, что плакать нельзя, и все же плачу. Меня охватывает животная, безумная, неистовая ярость, какая бывает только в детстве, когда у тебя во дворе отнимают конфету и, дразня тебя, трясут ею прямо перед твоим носом.
— Ну и катись к черту! — кричу я.
Йоуни только горько улыбается.
— Какого хрена ты тогда изгаляешься надо мной, если тебе так страшно? Я тебе не подопытный кролик!
— Я просто хотел, чтобы тебе было хорошо.
— И ты в этом преуспел!
Йоуни отворачивается, поднимает стакан и большими глотками пьет вино, театрально откинув голову.
Я рыдаю взахлеб. Я пытаюсь вспомнить какое-нибудь ужасно грубое и обидное ругательство, но в голову ничего не лезет. Я не в состоянии думать, я чувствую лишь разочарование и стыд. Боже мой, я стонала, как беременная телка, а он взял и бросил меня одну! А потом пришел, потягивая вино, весь из себя спокойный и рассудительный, чтобы сообщить, что он просто хотел, чтобы мне было хорошо!
— О чем же ты думал все это время? — взвыла я. — Что, так всю дорогу и боялся?
Йоуни сел на кровати и уставился в пол.
— Нет. Я же сказал — я хотел, чтобы тебе было приятно. И все же надеялся, что тебе это не понравится.
— Но мне это нравится. Поэтому найди кого-нибудь другого для своих экспериментов.
— Ну не надо…
Он осторожно коснулся моего плеча.
— Может, тебе нравятся все эти штуки, потому что это что-то новенькое? Может, со временем это пройдет?
У меня перехватило дыхание.
— Черт, ты говоришь так, словно я чем-то больна!
— Да ты сама лелеешь в себе мысль, что это болезнь, хотя ничем ты не больна. Просто ты — это ты, и ничего с этим не поделаешь! Но ты зациклилась на одном и том же, ты даже не пытаешься попробовать что-то новое. Ты просто не хочешь принять секс таким, какой он есть.
— И какой же он есть?
Йоуни не отвечает. Он тяжело дышит.
— Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, насколько приятным может быть обычный секс. Без всяких идиотских фантазий.
— Если ты еще раз скажешь слово «обычный», я запущу в тебя сковородкой! И главное, сам ведь — ходячий комплекс. Кем угодно мог бы стать, так нет — ему, видите ли, не хватает духу.
— Это я ходячий комплекс? — возмутился он. — Кто бы говорил! Это ты требуешь, чтобы я всегда был только таким, каким ты хочешь меня видеть. По-твоему, я вообще ни на что права не имею. А я, между прочим, не машина!
— Какая жалость!
— Да пошла ты!
Я сажусь на кровати и смотрю ему прямо в глаза.
— Ты мог бы хоть раз притвориться сильным. Ты должен научиться обращаться со мной. Ты должен предугадывать мои желания. Ты должен быть сильным. Мне нужен сильный мужчина.
Взгляд Йоуни бродит по потолку.
— В таком случае ты обратилась не по адресу…
— Не строй из себя мученика! И нечего распускать нюни! Заявления типа «мне стало страшно» больше не в моде. И, знаешь что, Йоуни, — я перевела дыхание, — ты с самого начала дал мне понять, что принимаешь меня такой, как есть, и будешь со мной, что бы ни случилось. Ты обещал. А теперь взял и предал.
— Я ничего тебе не обещал.
— А кто заставлял меня рассказывать о моих фантазиях?! Сам, между прочим, меня вынудил. Я-то, дура, думала, он мне помочь сможет, а ему, видите ли, страшно стало!
Йоуни беспомощно смотрит на меня:
— Может, и вынудил. Но я же не знал, что у тебя их так много и что ты от них так зависишь! Ты все время ждешь от меня воплощения своих фантазий, только для этого я тебе и нужен…
— Да не нужен ты мне! Мне никто не нужен! Мне и фантазий хватает!
Йоуни закрывает глаза и пытается снова собраться с силами.
— Странные у тебя представления о сексе…
Я молчу.
— Такое ощущение, что какое-то дешевое порно настолько въелось тебе в голову, что ты теперь и шагу ступить без него не можешь. Неужели ты не понимаешь, как это выглядит со стороны?!
Я продолжаю молчать.
— Ты все время пытаешься кем-то быть. Воплотить в себе какую-то несуществующую мужскую мечту. Стать такой, какой, по-твоему, тебя хотел бы видеть мужчина. При этом ты требуешь, чтобы мужчина был «настоящим». И это ужасно гнетет…