Я бы что угодно отдала за то, чтобы ни о чем не думать. Хочу быть безмозглой скотиной. Хочу, чтобы меня имели, как привязанную к столбу корову, которая не понимает, что к чему. Хочу, чтобы меня насиловали так, чтобы хрящи хрустели. Хочу, чтобы меня оттрахали до беспамятства. Хочу лежать с завязанными глазами на полу и орать, пока не порвутся голосовые связки. Хочу чувствовать, как сотни членов проникают в меня, и не думать ни о чем, кроме того, что во мне больше нет ни одного пустого отверстия, ни одной идиотской мысли! Ни единой мыслишки.
Я подхожу к кровати, расправляю на ней одеяло, расставляю подушки по местам и накрываю все покрывалом. Затем укладываю посреди заправленной кровати плюшевую пантеру.
21
За стеной слышен тихий плач ребенка. Часы в кухне остановились на половине двенадцатого. Йоуни тихо двигается во мне.
Его глаза закрыты, а мои, наоборот, открыты. Мы занимаемся любовью уже минут пять. Мы? Йоуни двигается во мне, а я ничего не чувствую, и чем больше он двигается, тем хуже мне становится. Я смотрю на улицу. Небо за окном — цвета протертой брусники с сахаром.
Неожиданно я начинаю плакать в голос. Йоуни вздрагивает, останавливается и нежно гладит меня по лицу:
— Сара, любимая, что случилось?
— Это просто ужас какой-то, — всхлипываю я.
На его лице появляется испуганная улыбка.
— Детка, перестань! Все же хорошо!
— Нет! Неужели ты не понимаешь, как все плохо?
Йоуни мрачнеет и отстраняется от меня. Он протягивает руку и нежно гладит меня по голове, перебирая пряди моих волос.
Я прижимаюсь к нему, зарываюсь лицом в его теплую грудь и никак не могу унять слезы.
— Неужели так будет всегда? Вот уж никогда не думала… Господи, ну почему все так глупо! Наверное, я слишком многого ждала от секса.
— Может, ты просто ждала чего-то другого?
— Но мне же кажется, что все не так! Должна же я хоть что-нибудь чувствовать?!
— Дай себе время, — устало говорит Йоуни.
— Да заткнись ты со своим временем!
Я пытаюсь успокоиться и подумать. Сколько времени уже прошло?
— Все-таки странное у тебя представление о вещах, — продолжил Йоуни. — Начиталась каких-то книжек… А это тебе не роман, это жизнь.
— Разве это жизнь?
Йоуни замирает. Опять я все испортила.
— Я не могу тебе помочь, детка. — Йоуни тяжело вздыхает.
— Можешь, если захочешь. У тебя же богатое воображение, почему ты никогда им не пользуешься? Я так хочу почувствовать себя настоящей женщиной! Во мне же скрыто столько чувств, надо только выпустить их на свободу! И ты можешь это сделать! Если бы ты хоть немного меня любил, ты сделал бы это!
— Что это? — кричит Йоуни. — Какого черта я должен сделать?!
Я не отвечаю, а только плачу.
— Твою мать, — цедит он, смерив меня ледяным взглядом. — Угораздило же меня с тобой связаться. Чертова психопатка…
— Так сделай же что-нибудь! Трахни меня, выверни меня наизнанку, заставь меня биться в оргазме, и я тут же перестану ныть!
Его лицо каменеет, и вдруг в глазах вспыхивает ярость. Он хватает меня за волосы и начинает бить головой о подушку.
— Так? — вопит он. — Так, так, так?
Я чувствую, как сотрясаются мозги в моей голове.
— Перестань, Йоуни, милый, прекрати!
Он поднимает руку и наотмашь бьет меня по лицу, четыре раза по каждой щеке. Костяшки пальцев больно бьют в висок, край ладони рассекает губу. Я чувствую на языке привкус крови. Где-то глубоко во мне открывается какая-то дверь, но я не могу понять где.
— Ты этого хочешь?! — кричит он. — Этого?! Ты говори, не стесняйся! Скажи слово — и я порву тебя на куски, все кости переломаю! Только скажи наконец, чего же ты хочешь, я с ума схожу от того, что не знаю, чего ты от меня ждешь!
Он обеими руками хватает меня за волосы, швыряет на кровать и изо всех сил хлещет по плечам.
— Не надо, Йоуни, — вою я.
— Ты сводишь меня с ума, дура!!!
Он бьет меня еще раз, теперь уже по ляжкам. Мне ужасно больно, я переворачиваюсь, скатываюсь на пол и ползу на четвереньках в сторону ванной.
Йоуни рывком разворачивает меня к себе лицом. Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша. Я провожу языком по окровавленным губам.
— Не надо больше, — шепчу я.
Йоуни начинает плакать.
Он отпускает меня, падает на стул у рояля и закрывает лицо руками.
— Я так устал! Так устал… — шепчет он. — Найди себе кого-нибудь другого. Я не могу тебе помочь!
Его плечи сотрясаются от плача. Я стою в дверях, опустив руки.
Потом я подхожу к нему и касаюсь его волос, но он отодвигается от меня.