— Что ж, веская причина для рождения ребенка, — сказала я.
Она повернулась ко мне и округлила глаза.
— Это да. Только ребенок вырос полным придурком. Вырезал карманным ножиком черепа на обивке дивана. Чума!
— В мире полно придурочных детей, — вмешался в разговор мужик с бородкой.
Мне все это стало надоедать. Я подлила себе вина, вышла в коридор и тихонько поднялась на второй этаж. Из детской доносились крики и визги. В спальне никого не было. Я опустилась на кровать и накрылась покрывалом.
Йоуни. Йоуни. Йоуни.
Неожиданно в комнате послышалась возня и приглушенные голоса.
— Знаешь, — прошепелявил женский голос, — мне абсолютно незачем прикидываться Мэрилин Монро. Я просто Кайя Лехтола — и точка.
— Угу, — промычал в ответ мужчина. — Я тебя понимаю. Понимаю.
Я с трудом сдерживала смех. Они возились в углу за шкафом, накрывшись каким-то одеялом. Я разглядела оголенную женскую грудь и светлые кудряшки. Мужчину мне не было видно.
— Главное кем-то быть — и точка.
— Угу.
Одеяло зашевелилось.
— У тебя еще осталось пиво? — спросил мужчина.
— Нет, — прошептала женщина.
Я услышала, как чьи-то колени стукнулись об пол.
— Я пойду принесу.
Осторожно встав с кровати, я незаметно спустилась на первый этаж. Мне тоже хотелось пить. Марита принесла из своего запаса бутылочку белого вина. Дым в гостиной стал еще гуще, чем прежде. Я села на пол.
— Разве не удивительно, что в старости мы напиваемся совсем не так, как в молодости? — рассуждала женщина у окна. — Раньше мы смеялись до потери пульса, а теперь просиживаем штаны в кабаках, «думаем о былом», несем какую-то философскую ахинею и материмся на чем свет стоит…
Парень в черной куртке все еще сидел на диване и потягивал какую-то гремучую смесь из высокого бокала. Он покосился на меня из-под бровей и нервно закурил. Я бросила на него невозмутимый взгляд. Он встал и подошел ко мне.
— Привет, — сказал он. — Познакомимся?
Я кивнула. Он улыбнулся в ответ и уселся рядом со мной на диване.
Спустя три часа я с ним переспала.
Я переспала с ним в общежитии какого-то профтехучилища. Мы ушли с вечеринки, ни с кем не попрощавшись, и поймали такси где-то в районе Писпальского шоссе.
Его звали Саке, ему было девятнадцать, у него была аллергия на кошек, и он учился на автомонтера. Больше я ничего о нем не знала.
Мы выпили пару бутылок пива за столом на его маленькой кухне.
— Я тебя сразу заметил, как только ты вошла, — сказал он и посмотрел на меня мутными глазами. — Ты клевая телка. Ты мне даже нравишься.
И он принялся за дело.
Вначале он так рьяно целовал меня взасос, что мне казалось, будто он сейчас всосет в себя все мое лицо. Потом он обслюнявил мне шею и плечи. Затем он расстегнул на мне блузку, пошарил руками по спине, снял лифчик и с таким усердием принялся сосать мою грудь, с каким маленькие дети сосут карамельные конфеты.
Потом он стащил с меня юбку и трусы, поласкал меня для виду и вставил член.
Все это время я громко стонала, а как только он начал свои поступательные движения, я стала стонать еще громче. Через некоторое время низ живота у меня зачесался и защипал. Ранки от язвочек еще не до конца зажили.
Он делал это, закрыв глаза, и все время твердил: золотко, золотко, золотко. Я немного понаблюдала за ним и тоже закрыла глаза, терпеливо дожидаясь, пока он кончит. Так же, как когда-то в лагере, когда у меня забирали девственность. Я выжидала, разглядывая на стене портрет улыбающейся Кейт Буш.
Потом он закричал и рухнул на меня всем своим телом.
— О, золотко, — простонал он и быстро поцеловал меня в губы. Я вздохнула с облегчением и мягко улыбнулась ему.
Как только он поднялся с кровати, меня охватило ужасное чувство вины.
Я кинулась в душ и с остервенением принялась намыливать себя. Что я наделала?! Я думала только о том, что изменила Йоуни. Я поступила так же, как в свое время Аннели. Черт, черт, черт!
Когда я вышла из душа, мой любовник сидел в кресле и курил. Он смерил меня одобрительным взглядом.
Я присела на край кровати.
— Мне надо идти, — сказала я.
— Куда это ты на ночь глядя? — удивился он.
— Прости. Это была ошибка… Вообще-то у меня есть парень. То есть был. Черт. Не знаю, как объяснить, у меня просто ужасно мерзко на душе.
Он посмотрел на меня без всякого выражения. Глаза у него были светлые.
— Дверь там, — ответил он.
Я сидела в такси. «Мне абсолютно незачем прикидываться. Я Кайя Лехтола — и точка». Почему-то эта фраза больше не казалась мне смешной.