Старший команды экзекуторов уже бежал к нему на полусогнутых.
– Докладывает опцион Гай Лонгин…
– Отставить, Гай – перебил центурион, – потом доложишь. Показывай, где тут у тебя висит этот… из Галилеи, который на «И».
– Иешуа? Вот он, на среднем кресте.
– Гм. Он живой вообще?
Лонгин взял у стоящего рядом легионера длинную пику и легонько ткнул висящего в ребра. Тот едва заметно вздрогнул и снова обвис на веревках.
– Докладываю: живой.
– Сам вижу, что живой. Приказано снять. Одного из своих отправляй за лекарем. Быстро!
Марций махнул рукой катафрактариям, и двое из них тут же образовали из своих тел нечто вроде живой лестницы. Забравшись на их плечи, центурион перерубил мечом веревки, которыми были прикручены к перекладинам руки распятого. Тело сползло вниз, где его подхватили и уложили на землю.
– Тащите его в тень и облейте водой. Но пить не давать, пока лекарь не разрешит… Так, а это еще что такое? Этих кто сюда пустил?
Двое знатных туземных жрецов в сопровождении храмовой охраны взбирались на гору, эмоционально жестикулируя.
– Центурион! Зачем ты снял казненного!? – выпалил один из них, едва успев отдышаться.
– По приказу префекта. А теперь быстро кругом и марш отсюда. На месте экзекуции посторонним находиться не положено.
– Центурион, мы уйдем, но сперва дай поглядеть на тело. Мы должны убедиться, что этот мошенник мертв.
Марций молча поднял над головой кулак и дважды растопырил пятерню. Мигом подбежал десяток бойцов во главе с декурионом.
– Плавт, выпроводи этих баранов.
– Слушаюсь!
– Но центурион, – возмутился один из жрецов, – этот Иешуа говорил, будто после смерти воскреснет! Пойдут слухи…
Марций не удостоил его ответом, а лишь добавил к предыдущему приказу уточнение:
– Будут ерепениться – без разговоров бей в рыло. Понятно?
– Так точно! – ответил декурион.
Центурион кивнул и направился в навстречу к опциону Гаю Лонгину, который шагал вверх по склону в сопровождении благообразного пожилого джентльмена из местных.
Плавт, тем временем, обратился к жрецам с выразительной фразой из пяти слов, среди которых в официальной переписке могло быть употреблено только два: «на» и «отсюда».
– Бардак у тебя, опцион, – недовольно пробурчал Марций, – уроды какие-то ползают по служебной территории.
– Виноват! Сейчас распоряжусь…
– Не подпрыгивай, я сам распорядился. Это кто с тобой?
– Врач.
– О! – сказал центурион, уважительно поклонившись, – Марций Германик к вашим услугам, почтенный.
Медик для него, как и для любого легионера, стоял на втором месте после начальства. Кто, спрашивается, заштопает тебе продырявленную в бою шкуру? Вот то-то и оно…
– Иосиф из Аримафеи к вашим, – врач так же уважительно поклонился, – ну, и где тут больной?
…Через немного времени, центурион вместе с катафрактариями отбыл, увозя в повозке Иешуа вместе с врачом. Опцион Гай Лонгин подошел к своим отдыхающим бойцам, молча отобрал бурдюк со смесью вина и холодной воды, и сделал несколько добрых глотков.
Один из ветеранов, пользуясь случаем, спросил:
– А кто он такой, этот Иешуа?
– Просто так интересуешься? – фыркнул Лонгин, вытирая ладонью губы.
– Вроде того. Какие-то местные болтали, что он сын главного здешнего бога…
– Ну, скорее не сын, а родственник… И не здешнего бога, а… Короче, парни, Марций говорит, префект письмо от жены получил. Ну, жена его сами знаете, кому внучатой племянницей приходится.
– Да, говорят, самому божественному Октавиану Августу…
– Точно! Прочел префект – и сразу за Марцием. Кто, говорит, так-перетак вашу мать и бабку подвесил этого парня? Быстро вернуть все, как было и разобраться. Вот они и разбираются. Пока повозку подгоняли, Марций ко мне: докладывай, опцион, кто притащил сюда этого Иешуа и распорядился его вешать.
– А ты чего? – спросил ветеран.
– А чего я? Мне приказ передал этот местный, из вспомогательных войск, Иуда Искариот. Подпись и печать префекта на месте. Только я теперь так прикидываю, что они, похоже, поддельные. Но это пусть там, наверху, разбираются. Так-то парни.
– Это что же выходит, – пробормотал ветеран, – выходит, этот Иешуа может быть потомок Октавиана Августа? Вот из-за чего такой тарарам…
– Цыц, – одернул его Лонгин, – это не нашего ума дело, откуда здесь побочные дети божественного Августа взялись и с кем они гуляли. Так что потише тут, а то смотри, местные уже уши наставили. Иди, кстати, шугани их отсюда. Мне и так мне уже влетело от Марция за непорядок. Шляются тут всякие.