Киммериец пил много и явно в долг. Хозяин не решался отказать ему в кредите, больно уж мрачным огнем сверкали синие глаза из-под спутанной гривы черных волос. Кроме того, у киммерийца имелся странный спутник – ростом с ребенка, вечно закутанный в плащ до самых глаз, с хриплым голоском. Этот тоже пил, а напившись принимался зловеще хихикать.
Гэлант не мог не заинтересоваться столь диковинной парочкой. Спросив разрешения, он подсел к северянину и щелчком пальцев подозвал хозяина.
– Лучшего мяса, два кувшина вина и…
– Мне осьминогов, – подал голос малютка, которого едва можно было увидеть из-за стола.
– Осьминогов не держим, – отозвался хозяин. К северянину и его кошмарному приятелю он относился, естественно, с опаской и некоторой брезгливостью, но господин Гэлант – другое дело. Здесь требовалось сохранять подчеркнуто нейтральный тон. – Могу предложить битую птицу. Перепелка?
– Лучше лягушек, – просипел маленький человечек.
– Лягушек не держим.
– Ну так отправьте кого-нибудь наловить их! – велел Гэлант. Он говорил с такой уверенностью, словно каждый день заказывал жареных лягушек для каких-то волосатых осипших карликов.
Хозяин поклонился и, не прибавив более ни слова, отправился выполнять приказание. Действительно вскоре все трое услышали, как хозяин распоряжается: «Симми, налови лягушек, да пожирнее – господа хотели» – и виноватый голос
Симми, прислуживающего мальчика с кухни: «Да где я их в этакое время года сыщу, хозяин?» – а после звук затрещины.
Из-под стола донесся каркающий хохот.
– Так ему и надо, – просипел карлик. – Не будет издеваться над кое-кем.
Гэлант преспокойно налил себе остатки скверного пойла, которым угощался северянин. Попробовал и даже не сморщился.
– Могу я спросить о твоем имени? – осведомился Гэлант;
– Конан из Киммерии, – буркнул молодой человек. Ему не понравилось, что чужак допивает его вино.
– Меня зовут Гэлант Странник, – представился сказитель. – Я направляюсь сейчас к графу Мак-Грогану. Я не обольщаюсь: хоть Аквилония и моя родина, но разбойников и всякого скверного люда на ее дорогах предостаточно. Мне нужен человек внушительной наружности и достаточно умелый в обращении с оружием, чтобы без хлопот добраться до цели.
– Ты уверен, Гэлант Странник, что означенный человек не вознамерится по пути наложить руки на твои богатства? – усмехнулся варвар. У него было скверное настроение.
– Уверен, потому что означенный человек скоро узнает о моих богатствах все… – Гэлант обернулся: расторопная служанка уже принесла блюда с мясом, а на подносе у нее красовались кувшины, содержащие куда более приятное вино, нежели то, которым потчевали варвара. -
Мои богатства, – продолжал Гэлант, вынужденный повысить голос, ибо варвар тотчас принялся с оглушительным треском разгрызать кости, – заключаются в песнях и сказаниях. И этой роскошью я охотно делюсь с людьми сам. В моих переметных сумах – сухие чернила, старые пергаменты да лютня, вот и все. Но люди смотрят не на лицо встречного человека, а на его одежду.
– Одежда хорошая, – с набитым ртом заметил киммериец.
– Одежда и должна быть хорошей, – возразил Гэлант. – Не вижу смысла облачаться в лохмотья, если существует возможность закутаться в теплый плащ, подбитый мехом…
Ты прав, – охотно согласился Конан. – Пожалуй, я разделяю твою точку зрения… когда у меня водятся денежки, я тоже одеваюсь хоть куда. – Ты согласен сопровождать меня? Я оплачу здесь все твои долги, – сказал Гэлант.
Конан кивнул.
– Ты великодушен, а это говорит о хорошем происхождении… Будь ты справедлив, ты не заплатил бы здешнему кровопийце ни единого медяка – у тебя была возможность оцепить глубину его скаредности. Ты ведь хлебал это пойло, которое он именует вином?
Гэлант улыбнулся.
– Там, куда мы отправимся, вино всегда превосходно.
– Вот еще один повод принять твое предложение, – сказал Конан. – Разумеется, мой спутник поедет с нами.
– Познакомь нас, – попросил Гэлант. – Сдается мне, я услышу интересную историю.
– Ничего интересного, – пробасил из-под стола коротышка. – Я гном…
Он забрался на скамью с ногами и откинул капюшон. Гэланту явилась лохматая физиономия с большими коричневыми глазами. Шерсть росла на ней повсюду, не исключая лба и щек. Глаза косили и в уголках их скапливался гной: существо явно было нездорово.
– Я пустынный гном, – пояснило существо. – Здесь я хвораю. А у Конана вечно какие-то дела там, где сыро и грязно.