В четвертой Жаккетта кормила Абдуллу, пользуясь отсутствием мессира Марчелло.
Медленно крутились большие, в пять ободов окованные колеса. Легкий ветерок колыхал парусиновую крышу…
Покончив с едой, Жаккетта вытащила из поясного кошелька тщательно завернутую в кусочек кожи рубиновую шпильку баронессы, которую она заблаговременно изъяла перед поездкой из тайничка.
– Посмотри, Абдулла! Может этой штуки хватит, чтобы тебя взяли на корабль? – передала она шпильку нубийцу.
Благодаря парусиновой крыше даже в застенке Абдуллы было достаточно света. Нубиец развернул кожу и долго рассматривал изящную безделушку.
– Пожалуй, хватить… Рубин хороший… Где ты взять? Украсть? Вдруг тебя поймать? – отозвался он.
– Да нет, Абдулла. Это одна дама оставила, которая к мессиру Марчелло таскается. Их у ней целая пригоршня, про эту она и забыла давно.
– У потаскуха не может быть такой дорогой вещь. Она тоже украсть! – убежденно сообщил Абдулла.
– Да нет, ты меня не понял! Она богатая и знатная, просто спит с мессиром! – уточнила Жаккетта.
– Значит, он потаскуха? Шпилька у женщина за любовь берет? – не унимался Абдулла.
– Да нет! – вконец запуталась Жаккетта. – Никто не потаскуха, просто баронесса потеряла эту шпильку в башне, а я нашла, а она думает, что потеряла в пруду. Ту меня совсем уморил! Скажи лучше, как ты в плен попал.
– Я плыть по делу для Господин на корабль… Нападать пират. Я сражаться. Он накинуть сеть – я добыча. Продать другой пират. Тот пират привезти в Марсель. В Марсель рыцарь из отсюда узнать: я – нубиец. Купить. Я думать – я будет слуга. Рыцарь посадить я в клетка на убой. Странно… Глупо убивать дорогой раб… Зачем?…
– Меч в тебе закалить. Вишь, только нубийцы для этого дела подходят, да свиньи! – просвятила его Жаккетта. – Слышишь, вроде останавливаемся?… Сиди тихо, я побегу, узнаю.
* * *
На второй день гости оставили караван и разъехались по своим усадьбам.
Мстительная мадам Изабелла, до глубины души оскорбленная попыткой подруги переманить мессира Ламори, твердо решила всеми силами препятствовать их свиданиям, чтобы пресечь повторные попытки увода, и заказала мастеру составить свой гороскоп ближайших трех месяцев с подробными указаниями, какие платья и драгоценности в какой день надевать.
Итальянца это вполне устраивало: помимо значительной материальной выгоды, сопутствующей этому заказу, были и другие причины. Он и сам не хотел всю дорогу бесплодно созерцать прелести дам, не имея возможности поразвлечься, а предпочитал с комфортом ехать в своей половине повозки, попивая винцо и общаясь с Жаккеттой.
* * *
Предоставленная самой себе, баронесса, скуки ради, решила сделать исторический экскурс в недавнее прошлое Франции и опытной рукой сорвать все покровы с грязных делишек королевской семьи.
Теперь из колыхающегося дормеза с утра до вечера раздавался резкий голос госпожи Беатрисы:
– …И что самое интересное, они этого даже не скрывают. Вселенская Паутина прилюдно заявлял, что его бабка была первой потаскушкой королевства, и он не знает имени своего деда! Каково?! Хотя, это чистая правда!.. Вы и эту историю не знаете? Нет?! Ну, ничего! Я вам расскажу подлинные события, без тени вымысла:
Когда Карла VI женили на Изабелле Баварской, королевская чета очень недолго жила в относительном согласии, плодя наследников короны. Молодая королева достаточно быстро показала свой нрав и свой характер, так что за ней намертво закрепилось имя Изабо. Прямой намек на то, что только настоящие дамы имеют право носить полное имя, а не какие–то там подстилки, будь они хоть королевской крови… Изабо быстренько закрутила амурные истории со многими людьми своего двора, не обойдя вниманием и младшего брата короля, красавца Луи Орлеанского.
Уж на что Карл был дурак, но и он заметил, какие рога у него наросли! Он приказал сбить с королевской колыбели свой герб и отселился с какой–то служаночкой подальше от гулящей жены. Так что Карл VII родился под черно–белыми ромбами герба баварского дома, королевских лилий там и в помине не было!
Одни говорят, что его отцом был Луи Орлеанский. И это было бы неплохо, все–таки королевская кровь. Но другие (довольно здраво) замечают, что Изабо, наверное, и сама не знала, кто же из любовников отец ее ребенка. Ведь тогда, в Блуа в двадцатом году, она открыто признала Карла незаконнорожденным, но отца его так и не назвала. А это, согласитесь, говорит о многом. Ну, если говорить о предполагаемом прадеде нынешнего короля, Луи Орлеанском, то этот вообще отличался темпераментом жеребца и изрядной долей бесстыдства. Это надо же додуматься, отдать своего бастарда на воспитание собственной жене! Ну, вы понимаете, что я говорю о красавчике Дюнуа…