Хрипя, с рогатиной в шее, кабан шагнул в сторону герцога. Тот отступил. Вновь холодом потянуло на Гильома — холодом недавнего сна. Кабан сделал еще один шаг и стал собираться в смертоносную пружину.
Неожиданно прозвенела стрела — и пружина разом ослабла. Герцог обернулся. На холме стояла его дочь, держа в руках лук. Бледная, собранная. Гильом взглянул на кабана — вепрь покачнулся, сделал еще один шаг и грузно повалился на тропинку.
Стрела поразила его точно в сердце.
Держа коня под уздцы, Алиенора двинулась к отцу.
— Ты смелая девочка, я горжусь тобой, — благодарно сказал Гильом. Он прижал дочь к себе, поцеловал в лоб. Ее губы дрожали; пальцы руки, сжимавшей лук, побелели и не слушались. — Спасибо. — В который раз герцог утер рукавом камзола разгоряченное лицо. — Клянусь Богом, никогда не терял на охоте столько собак!
Но взгляд Алиеноры с глазами, полными слез, так и тянулся в сторону. Туда же посмотрел и герцог, печально кивнул:
— Бедный Жервэ…
Растерзанное тело оруженосца Гильом сам укрыл плащом, прочитал короткую молитву. А по холмам уже аукалось разноголосое эхо охотничьих рогов…
Часа через два собравшиеся охотники отогревались у костров и пили горячее вино. По ходу были подбиты три оленя и много птицы. Оставалось послать за лодками в ближние селения. Нечего было понапрасну лезть в ледяную воду — искушать судьбу.
Но сам герцог не стал дожидаться переправы — с горсткой оруженосцев и егерей, забрав добычу, он вновь на лошадях переплыл речку. Горячая кадушка, жар камина и вино быстро отогреют его! Тем более он намеревался лично проследить за тем, как готовится маленький пир.
К вечеру, по дороге к замку, красавчик Жоффруа де Ранкон несколько раз пытался заговорить с девушкой, но она только загадочно улыбалась ему в ответ. Он уже получил взбучку от ее отца — взять и отстать от драгоценной сеньоры!
— Вы считаете, что я недостоин вас? — уже у самого замка спросил он. — Ответьте мне, герцогиня, прошу вас…
Молодой рыцарь, хозяин замка Тайбур, был одним из самых благородных аристократов Аквитании и мог, хотя бы в помыслах, надеяться на взаимность.
— Мой отец решит, кто достоин его дочери, — как ни в чем не бывало ответила она. — Но об этом, я полагаю, мне думать еще рано.
Она ошибалась…
Вечером в замке шел пир горой. После трех оленей под перечным соусом, жареных каплунов и куропаток на огромном серебряном блюде внесли долгожданного кабана. Румяный и сочный, приправленный перцем и чесноком, он совсем не походил на того свирепого монстра, что расправлялся с опытными борзыми, как с цыплятами.
Гильом Аквитанский сам отсек поварским ножом кабанью голову, взял ее, сочащуюся жиром, в обе руки, повернул к себе подпаленным рылом.
— Вот она, голова дьявола, что навещал меня этой ночью! — весело рассмеялся он. — Нынче она выглядит куда аппетитнее! — Гильом взглянул на слипшиеся, зарумяненные веки кабана, на его срезанное собачьими клыками правое ухо. — Я сам разберу ее по косточкам — толики мяса псам не оставлю!
Уже во время ужина гости заметили нездоровый румянец на щеках их сюзерена, но приписали это влиянию вина, меда и специй. А когда Гильом Аквитанский, известный чревоугодник и гурман, помимо кабаньей головы съел еще и ляжку вепря, то опасения отпали. Герцог славился воистину гигантским аппетитом! Но уже в конце вечера ему стало плохо. Герцога насилу уложили в постель. Ночью у него был жар. Послали за докторами в Бордо. Сутки Гильом Аквитанский бредил, через день ему полегчало.
— Я грешен и должен искупить свои грехи, — еще в холодном поту хрипло сказал он. — Даю слово, Господи, как только ноги поднимут меня, я отправлюсь на покаяние в Сантьяго-де-Компостеллу[2].
Такова уж была порода герцогов Аквитанских. Истые южане, они славились буйным и веселым темпераментом, но страх Божий порой одолевал их. Они от души грешили и не менее искренне каялись.
Когда вернулись первые силы, не слушая предостережения врачей, Гильом Аквитанский вышел с посохом из Бордо в окружении своих подданных. Но до места назначения герцог добраться не смог. Он умер от воспаления легких 9 апреля 1137 года, в Страстную пятницу, на тридцать девятом году жизни. Охота и купание в весенней реке оказались роковыми. Черный вепрь все же отомстил ему за свою смерть. Владетель огромных земель, один из богатейших людей Европы, всесильный герцог ушел в мир иной паломником, в одежде странника, идущего на покаяние.
2
Сантьяго-де-Компостелла — святилище, излюбленное место паломничества европейских государей, где был похоронен апостол Иаков.