Дети разных народов (быль)
=======================
Вместо предисловия
Из старых учебников. «Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Восточной Европы, Северной, части Центральной и Восточной Азии. СССР занимал почти 1/6 часть обитаемой суши Земли; на момент распада был самой крупной по площади страной мира. СССР сложилась новая историческая общность людей различных национальностей, имеющих общие характерные черты,— советский народ. Они имеют общую социалистическую Родину — СССР, общую экономическую базу — социалистическое хозяйство, общую социально-классовую структуру, общее мировоззрение — марксизм-ленинизм, общую цель — построение коммунизма, много общих черт в духовном облике, в психологии».
Часть первая. Трудности перевода
І.
Окончил я в 1972 году Университет и думал, что вот теперь пойду учить детей или куда там ещё. Однако меня направили вместе с другими нашими парнями с курса двухгодичником в ряды Советской армии. Так я на пару лет одел форму артиллерийского офицера.
Север стал моим новым домом. При этом с первых дней нахождения там я совершенно по-иному стал воспринимать свои 22.
Ответственность!
IІ.
Вместе с Первым сентября в Заполярье прилетает первый снег. Здесь зелёной листве отведено всего три месяца в году, мхам на сопках – чуть больше.
Я уже две недели как принял взвод – 15 бойцов. У меня шаткий стол в офицерской канцелярии артдивизиона, каптёрка, два бокса – с тягачом ГТТ (гусеничный тягач тяжёлый) и ГТСкой, юрким вездеходом на гусеничном ходу; прибор управления артиллерийским огнём в виде фанерного ящика с наклеенной картой, металлическим угломерным сектором и прицельной линейкой, ящик с буссолями и дальномером, катушки с кабелем для связи, прекрасные антикварные телефонные аппараты ТАИ-43 по 10 кг каждый.
Пистолет Макарова № КВ129, а как же!
Именно в канцелярии меня и нашёл дежурный по части: «Давай на КП, там мама к твоему Иванову приехала. Из Москвы!», – поднял он указательный палец.
Я поправил портупею, и пошёл.
IIІ.
Лейтенант Витя Перешнев стал старшим офицером батареи. Передавая мне взвод, был краток в характеристиках бойцов. У него все были чудаки. В крайнем случае, мурки на букву Ч.
Я ничего не записывал, слушал. Этот такой, тот – ой! Иванов тоже мелькал в разговоре – это был монстр. Исчадие. Ивангрозныймалютаскуратов. Редкий урод, кароче. Увольнений лишён на год вперёд. Нарядов куча. Впрочем, на построении он выглядел обычным. Разберёмся, подумал я, два года впереди.
А тут и его мама приехала!
IV.
Я застал на обшарпанном КП напрочь испуганную миловидную женщину с двумя большими сумками. Она бросилась мне навстречу: «Что с Володенькой?» Я отстранил её, и отвёл на клубные откидывающиеся кресла. «Да ничего! А что случилось?»
Она протянула мне телеграмму. Там было такое: «Иванов жив. Подробность письмо. Иванов».
Я понял, что моя мама тоже бы приехала, получив такое.
Я пытался объяснить, но Иванова попросила предъявить Иванова. Я приказал ей ждать, и побрёл в расположение.
V.
Разыскав Иванова, я прямо спросил его, зачем он отправил тупейшую телеграмму? Проезд Москва-Кандалакша на скором поезде «Арктика» даже тогда стоил недёшево.
Иванов блеял, что типа не отправлял. «Мать твоя, Вова, сидит на мешках на КП и ждёт правду! И что я ей должен сказать?»
В московских глазах Иванова что-то вспыхнуло, и он выскочил из канцелярии. Не успел я крикнуть эй, как он приволок бойца азиатской наружности. «Вот, – сказал Иванов, – пусть расскажет!» И нарушив все понятия о дружбе народов СССР, с размаху сбил пилотку с головы воина.
Оказалось, что рядовой Уразбаев откликнулся на просьбу нарушителя воинской дисциплины ефрейтора Иванова, который, зная о том, что Уразбаев идёт в увольнение, попросил уволенного отправить короткую телеграмму домой – что, мол, жив-здоров, а подробности напишу в письме.
Уразбаев как мог, так и сделал…
Часть вторая. Главнокомандующий взводом
I.
Нужно сказать, что инициировал мой двухгодичный милитари-тур в Заполярье преподаватель университетской военной кафедры майор Степченков. Его добродушное в прожилках лицо как-то сразу поставило всё на места: «Куда ты рвёшься, Саня? Какое «поближе»? Какое Царское Село? Не слушай этих маменькиных! Они там в наряды будут ходить через день, Ленинград хоть и рядом, да не доедут!»
Он нервно вскочил из-за стола и, подойдя к высокому университетскому окну, поставил сапог на низкий подоконник, как Наполеон на полковой барабан на поле Аустерлица. «А ты увидишь то, чего никогда – слышишь, ни-ког-да потом не увидишь! Север! Красоты! Никогда! Белое море!!
И дурак – если не увидишь!», – выстрелил в меня он и, обдав коньячным ароматом, хлопнул монументальной дверью.
Я прогулялся на Большой проспект, получил военный билет, предписание, сто рублей – и уехал.
II.
Встретили меня без особых почестей, но общежитие дали. Я получил две простыни, наволочку и два вафельных полотенца размером с носовой платок. В три уже было темно. Я лёг на свободную койку и, не раздеваясь, уснул.
Проснулся я от громкого хохота. За столом сидело трое. На столе стояли три стакана и три бутылки. На часах было три.
«О, живой! Садись. Корюху будешь?» Мне пододвинули газету со ржавой рыбкой. Познакомились. Это были командиры трёх батарей дивизиона, капитаны Астахов, Белоусенков и Коптяев. Они были просто роскошны! В истинно русских традициях офицерского корпуса, сидя в галифе и белоснежных исподних рубахах, мои новые соседи и начальники, пока я дрых, уже часов восемь писали пулю.
Телевидение в ту пору еще не владело умами советских граждан.
III.
Через неделю я тоже втянулся и, благодаря доблестным командирам Заполярья, почти профессионально разбавлял «шило» водой и сиропом клюквенным. Весь этот праздник продавался в местном «Военторге» в одинаковых зеленых бутылках: «Спирт питьевой 95°» стоил 4 рубля 67 копеек за поллитра, а сироп – ровно рубль. Вода из крана тогда была мало того, что питьевой, но и бесплатной.
Получался двухлитровый казенный чайник крепкого романтического напитка, хорошо уходившего под анекдоты и ночные прикупы. Астахов откладывал тлеющую беломорину, оценивающе поднимал граненый стакан на уровень голубых честных глаз и, надпив, добродушно говорил в сторону сомелье: «Удачно сегодня получилось!» Если бы в эту минуту у меня появился хвост, то я бы им вильнул – так мне было приятна радость комбата.