Маймуна хотела спросить об этом, но не решилась, — нужно было повиноваться и идти спать.
Бехзад указал на дверь, которая вела в спальню, и, взяв светильник, пошел вперед, освещая дорогу. Девушка послушно двинулась вслед за ним. В мыслях ее царило смятение.
В комнате, куда они вошли, стояла низкая тахта, обтянутая воловьей кожей, на которой лежали подушка и покрывало.
— Ты здесь будешь спать сегодня, доброй ночи! — с этими словами Бехзад ушел, забрав с собой светильник. Едва исчез последний отблеск его огонька, Маймуна сбросила накидку, и, забравшись под покрывало, с наслаждением вытянулась на мягкой тахте.
Глава 39. Тайна дворцового сада
Прошел час, но Маймуне не спалось. Она поправила подушку и плотнее закуталась в покрывало. В доме царила глубокая тишина, нарушаемая только храпом Аббады. Комната тонула во мраке. Теперь, когда Маймуна осталась одна, ее вновь охватили тревоги и сомнения. Вспоминалось все перенесенное ею за день.
Бехзад любит ее! При одной мысли об этом на душе у нее стало радостно. Жаль только, не удалось узнать, что прячет милый в своем ларце; ей так этого хотелось, но случай был неподходящий. Девушка утешила себя, что в следующий раз она непременно доберется до истины.
Прошел еще один час, в течение которого Маймуна ни на минуту не сомкнула глаз, несмотря на то, что тело и душа ее жаждали покоя. Она металась на своем ложе — в мыслях то и дело возникали подробности разговора с Бехзадом…
Когда бессонница вконец измучила ее, она попробовала встать, но тут же передумала: двигаться в этой кромешной тьме было невозможно. Придется терпеть — лежать и ждать наступления утра.
Тишина, стоявшая в доме, лишь усугубляла страдания девушки. Внезапно ей почудилось какое-то движение снаружи, за стеной; она прислушалась: где-то ударяли мотыгой в землю. Маймуна вздрогнула.
«Наверно, показалось», — подумала она, приподнимаясь с постели, и тут услышала чей-то шепот. Девушка проворно вскочила, озираясь по сторонам. Несмотря на темноту, она разглядела над своим ложем крохотное оконце, сквозь которое сейчас пробивался слабый луч света. Вскочив на тахту, Маймуна просунула голову в окно. Оно выходило на пустырь между домом и оградой. Свет исходил от масляного светильника, стоявшего прямо на земле, в котором она признала тот, что унес Бехзад. Какой-то высокий человек с непокрытой головой, с засученными рукавами, подобрав полы одежды, с ожесточением копал мотыгой землю. Перед ним уже чернела глубокая свежевырытая яма. Рядом стоял другой человек, в котором Маймуна сразу узнала Бехзада. Девушка вгляделась в того, кто копал, конечно же, это был Сельман! Ей вдруг стало страшно, — что делают они здесь, в такую пору? В тишине, казалось, были слышны частые удары ее сердца. Ноги вдруг подогнулись, и она чуть не упала. Но, уцепившись за край окна, девушка преодолела охватившую ее слабость и решила подождать, что будет дальше, хотя и опасалась, что Бехзад ее заметит.
— Он должен быть здесь! — донесся до нее голос Бехзада. — Копай еще!
— Боюсь, ошибаешься ты, господин, — отозвался Сельман. — Глянь, сколько земли уж выбросили, и никаких следов трупа.
— Нет. Я не мог ошибиться! — тряхнул головой Бехзад. — Здесь был дворец Шапура или нет?
— Ну, конечно, здесь, — пробормотал Сельман.
— Тот старец убеждал меня, что аль-Мансур сидел тогда в приемной зале дворца, как раз на том месте, где сейчас стоит дом. А труп, как он говорил, схоронили в дворцовом саду, который мог располагаться только на этом пустыре. Мы перерыли здесь каждый клочок, осталось только это место! Копай еще!
— Ах, если бы этот старец был сейчас с нами! — вздохнул Сельман, с трудом разгибая спину. — Он указал бы нам точное место.
— Разве я не говорил тебе, что он умер? Возблагодарим господа, что тот продлил его жизнь и свел с нами, чтобы он успел рассказать всю историю. На его сведения можно положиться: во времена аль-Мансура он был совсем юн. Оказавшись случайным свидетелем убийства, он не мог потом забыть об этом до конца своих дней. Копай! Мы на верном пути!
Сельман вновь принялся бить мотыгой в землю, выкидывая разрыхленный грунт на поверхность.
— Не вижу никаких останков, господин! — через некоторое время опять подал он голос.
Бехзад молчал, внимательно разглядывая землю, которую тот выбрасывал. Внезапно он нагнулся и поднял нечто, отдаленно напоминающее обрывок ткани.