Несмотря на мой лёгкий топографический кретинизм, я достаточно быстро нашла необходимый мне дом. Впрочем, в данном случае, это было не слишком и сложно, ведь на конкретный дом указывало скопление различных людей в форме и репортёров, которые залегли в окопах, метрах в пятистах от цели. Последние ещё ничего не получили от первых, но кто-то уже указал им на источник сенсационной вони. Указать на источник же запаха гари, по нашей логике, должны были дети. Если он конечно был.
Открыв парадную дверь, я шагнула во вместилище скорби и непонимания. Сложно сказать, чего было больше. Я вошла и среди полицейского моря увидела два маленьких островка. Я предположила, что это были родители. Теоретические родители виновников торжества сидели в центре комнаты на диване. Мать просто смотрела в стену, заплаканная, а отец курил в потолок, листая какую-то записную книжку. В доме был также другой мужчина, который, отвернувшись от общего праздника жизни, смотрел сквозь тьму в окно. На тот момент мне не были интересны эти персонажи нашей трагедии, ведь, как я понимала, с ними уже отработали, и я отправилась на кухню, откуда доносились два голоса, один из которых был возмущён, а второй имел мерзкие интонации. Первый был мне знаком, и моё предположение быстро подтвердилось. Следователь Гастон бродил по кухне из угла в угол, жарко о чём-то споря с дамой, которая вся была мышиного цвета, и говорила тоном социалистического пропагандиста, но имела такой голос, что больше бы подошёл для уборщика-горбуна из фильма ужасов.
– Никуда вы их сейчас не повезёте, – кричал Гастон, возбуждённо – Мы должны их допросить.
– Вы ничуть не лучше, чем их безалаберные родители – кряхтела тётка – Детям нужен покой и помощь психолога.
Я вошла на кухню, приблизившись к месту сражения.
– Допустим, я психолог, и я уже здесь.
Социальный работник смерила меня презрительным взглядом, фыркнув что-то вроде «одна из этих же», и ушла из кухни, начав судорожно набирать чей-то номер. Я костьми чувствовала, что времени у нас немного, но я даже не могла представить истинный смысл этих ощущений.
Детей было трое. Две девочки-близняшки пяти лет от роду, и старший мальчик – десять лет. Мы решили пока не спрашивать ничего у пятилеток, так как по мнению большинства, включая моё, это было бы излишним усложнением задачи, и пригласили на кухню насупившегося светловолосого паренька в сине-белом полосатом свитере. Мы конечно заготовили игрушки, фломастеры и прочий реквизит, но Джаспер от всего отказался. Разве что, попросил молока. Мы дали ему напиток, привели родителей, которые тоже напоминали реквизит, выгнали второго мужчину-родственника, который оказался дядей – братом отца семейства, курить во двор, пригласили даже социального работника, и приготовились слушать историю о том, как бабушка повела внуков на пикник. Саундтреком нам были всхлипывания матери. Джаспер сделал два глотка, посмотрел на мать, вздохнул и начал относительно внятно рассказывать, как он начал свой день.
В доме постоянно, последние два года, проживала семья Тортон из пяти человек. Мать Лиза, отец Петер, сёстры Джулия и Софи, сын Джаспер. Два года назад с ними также проживала и мать отца – бабуля Тортон, вокруг которой всё и завертелось. Последние два года бабуля жила в доме престарелых, куда, по словам Джаспера, он долго уговаривала её отправить. На её день рождения, семейство всегда забирало бабушку уже второй раз, устраивая ей праздник. Это было решено единогласно и не обсуждалось. Второй и последний. Со слов, Джаспера бабушка его была весьма активной, но несколько скрытной. Она периодически запиралась у себя в комнате, сетуя, что в доме бывает шумновато. Она не то чтоб злилась, но порой ей требовалось единение, как я поняла. Её сын и невестка никак не прокомментировали подобное мнение мальчика, и мы просто приняли его к сведению. Сейчас комната практически пустовала. Там осталось небольшое количество одежды, был установлен старый телевизор, и на прикроватной тумбочке стояли лекарства, которыми бабушка, вероятно, пренебрегла. С самого утра она говорила о том, что это чудесный день, что она себя прекрасно чувствует, ведь это её день рождения, и вся семья с ней. Всё это она без устали повторяла, когда Джаспер с отцом везли её домой, примерно в половине девятого. Дорога была не очень долгой, поэтому в девять они уже были дома. Как уже было упомянуто, бабуля была весьма активной, так что в семье существовала ещё одна традиция. Каждый год, бабушка уходила с внучатами на пикник в соседний лес, а ранее, как я поняла, бабуля Тортон также водила на долгую прогулку своих сыновей. А позже и их подружек. Какое милое семейство, казалось бы.