Ударная волна чудовищной силы всколыхнула гавань. Люди, находившиеся в радиусе двух миль, подумали, что началось землетрясение. Фахд аль-Кусо, член вспомогательной группы «Аль-Каиды», почувствовал ударную волну в центре города, находясь в такси. Он должен был запечатлеть момент взрыва на видеокамеру, но слишком поздно получил информацию, поэтому не смог вовремя подобраться к точке съемки. Огненный шар взметнулся от ватерлинии вверх, поглотив матроса, который пытался понять, чего хотят люди, причалившие на катере к эсминцу. Взрыв проделал в борту пробоину размером двенадцать на двенадцать метров и отбросил матросов, ожидавших ланча. Семнадцать человек погибли и тридцать девять получили ранения. Несколько моряков прыгнули за борт, чтобы спастись от пламени. Огромный современный военный корабль напоминал раненого зверя.
Через несколько часов Барри Маун позвонил в штаб-квартиру ФБР и потребовал, чтобы контроль над расследованием взяло на себя нью-йоркское управление. «Это «Аль-Каида», — сказал он Тому Пикарду. Он хотел, чтобы О’Нейл взял командование на себя.
Как и в случае с подрывом посольств, Пикард не согласился, сказав, что нет оснований прямо подозревать «Аль-Каиду». Он предполагал послать в Аден команду вашингтонского управления. Маун перепрыгнул через его голову и обратится напрямую к Луи Фри, который сразу же согласился поручить расследование нью-йоркскому управлению. Но вопрос участия О’Нейла в задании не был решен.
«Джон — мой человек», — настаивал Маун. Не было никого, кто согласился бы работать с О’Нейлом. Мауну ответили: «Но если дело не пойдет, то вся ответственность падет на твою задницу».
«Я переживу», — сказал Маун.
О’Нейл воодушевился. Это был лучший шанс остановить «Аль-Каиду» на ее преступном пути и восстановить свою пошатнувшуюся репутацию. «Это по мне», — сказал Джон своим друзьям в Вашингтоне.
О’Нейл получил множество уроков, начиная с того первого дня в Вашингтоне, когда ему пришлось руководить задержанием Рамзи Юсефа. Один из них заключался в том, что следовало поддерживать теплые отношения с руководством военно-воздушной базы «Эндрюс», чтобы сразу можно было послать специальную группу самолетом в любую точку мира. Уже через двадцать четыре часа после взрыва в Адене команда из шести агентов ФБР во главе с О’Нейлом была в воздухе.
Первую остановку им пришлось сделать в Германии, чтобы дождаться официального разъяснения от правительства Йемена, утверждавшего, что взрыв произошел в результате несчастного случая. Кроме того, многие из раненых моряков уже находились в Германии на лечении в Региональном медицинском центре Ландштуля, где находился самый крупный американский госпиталь вне США. О’Нейл начал расследование непосредственно с осмотра ран, полученных при взрыве. Пока технические эксперты исследовали волосы и остатки одежды раненых, О’Нейл направился прямо в палаты, чтобы вместе с флотским следователем опросить пострадавших. Это были молодые парни и девушки, только что со школьной скамьи, некоторые из них лишились конечностей и получили сильные ожоги. Трое моряков находились в крайне тяжелом состоянии, чтобы давать интервью. Одна из них, младший офицер Кэти Лопес, была вся перевязана, но было видно, что она хочет что-то сказать. Медсестра припала ухом к ее губам и услышала шепот: «Найдите их».
Как только Али Суфан, молодой арабоговорящий агент, поступил в команду 1–49, О’Нейл сказал ему, что участие в расследовании взрыва эсминца «Коул» — прекрасная возможность для его карьеры.
Суфан был общителен и любил поговорить. Его акцент выдавал ливанское происхождение. Али хорошо знал, что значит жить в обстановке беззакония и хаоса. Кроме того, у него перед глазами стояли разрушенные города. Его семья бежала в Америку во время гражданской войны, и он очень полюбил новую родину, потому что она исполнила его мечту. Его опыт был прямо противоположен опыту его единоверцев, которые в поисках себя обратились к фундаментализму. Он никогда не испытывал неудобства из-за того, что являлся арабом и мусульманином. Напротив, он был избран президентом студенческого самоуправления и участвовал во многих академических мероприятиях. После получения степени магистра международных отношений в университете Вилланова он планировал защитить диссертацию на соискание степени доктора философии в Кембридже. Его впечатлила американская конституция, и, как многие натурализованные граждане, он был благодарен за открывшиеся перед ним новые возможности. Поэтому он решил поставить точку в своей академической карьере и послать свое резюме — «в шутку» — в ФБР. Суфан полагал, что вероятность попасть на работу в ФБР начинающему ученому арабского происхождения весьма мала, но некий мистический голос звал его выйти из аудитории. И когда он уже укладывал свои чемоданы для поездки в Англию, неожиданно пришел ответ: его приглашали через две недели на собеседование в академию ФБР.