Ее целью было сохранить между Соединенными Штатами и Йеменом деликатные отношения, налаженные с таким трудом. Хотя она не могла не понимать, что у Государственного департамента и ФБР разные планы, но уже получила ясные указания создать условия для безопасной работы американских следователей и помочь им. Теперь это становилось для нее главным. Она стремилась уменьшить следы присутствия агентов ФБР в стране и заставить их отказаться от привычки открыто носить оружие, что, по ее словам, нужно было для их же собственной безопасности. Мало того, по йеменскому телевидению каждый вечер транслировались дебаты в местном парламенте на тему, не объявить ли джихад Америке.
Бодайн потребовала, чтобы вся команда ФБР поселилась в отеле «Аден», который и так уже был переполнен американскими офицерами и гражданскими чиновниками. Следователи О’Нейла были поселены по три-четыре человека в комнате. «Сорок пять человек из персонала ФБР спали в танцевальном зале отеля на матрасах, расстеленных прямо на полу», — сообщал О’Нейл. Он разместил командный пункт на девятом этаже отеля; пятьдесят морских пехотинцев охраняли подходы к нему. Вокруг отеля разместили пулеметные гнезда с йеменскими военнослужащими. Американцам, находящимся в отеле, было не вполне понятно, куда направлены стволы пулеметов. «Мы были там словно заключенные», — вспоминал один из агентов.
Ранним утром, сразу после приезда, О’Нейл поднялся на борт «Коула», стоявшего в гавани на расстоянии около километра от берега, на фоне мрачного города, обрамлявшего порт, как древний театр. Воспоминание о смерти все еще было свежим, и гробы с телами стояли на палубе, покрытые американскими флагами. Ниже палубы находилось месиво из проводов, металла и других деталей корабля, казавшегося непобедимым. Сквозь пробоину О’Нейл мог видеть ныряльщиков, разыскивающих тела.
Моряк, которого следователи спросили о том, как заправляется корабль, утверждал, что обычно требовалось шесть часов, чтобы залить около семисот тонн топлива. Прошло только сорок пять минут с момента начата заправки, как раздался взрыв. Он подумал, что взорвался топливный шланг, поэтому немедленно перекрыл подачу. Затем облако черной жидкости покрыло весь корабль. Это был не мазут. Это был химический осадок от взрывчатки.
О’Нейл потратил много времени, убеждая йеменских чиновников из Управления политической безопасности, аналога ФБР, начать сотрудничать со следствием. Он был убежден, что таким образом создастся прецедент применения американских принципов правосудия. Его агенты должны были присутствовать на допросах в местных следственных органах, чтобы убедить американские суды, что никто из подозреваемых не подвергался пыткам. Он также хотел получить показания очевидцев. Но УПБ и Бодайн сопротивлялись. «Вы что, собираетесь отправить двухметровых американских ирландцев обходить дома местных жителей? — едко спросила Бодайн у О’Нейла. — Простите, а сколько ваших людей говорят по-арабски?»
Увы, в ФБР было не более полудюжины арабоговорящих агентов, и язык часто являлся источником недоразумений. О’Нейл постоянно задерживал у себя Али Суфана. Однажды, когда он беседовал с одним нервным полковником из йеменской разведки, О’Нейл патетически воскликнул: «О боже, легче вырвать зуб, чем разговаривать!» Личный переводчик полковника перевел это замечание шефу, после чего тот пришел в бешенство. «А что такого я сказал?» — спросил О’Нейл у Суфана. Тот ответил, что переводчик перевел полковнику так: «Если ты не будешь отвечать на мои вопросы, я вырву у тебя зубы».
Йеменские власти осознавали неприятную угрозу вторжения в свою юрисдикцию. В обмен на информацию, что они предоставляли О’Нейлу, они хотели получить доступ к тем сведениям, которые ФБР уже собрало вне их страны. Поэтому О’Нейл не молчал по вполне понятным причинам. Йеменцы в конце концов предоставили видеопленку, снятую камерой службы безопасности порта. Как оказалось, она подверглась редактированию, чтобы удалить наиболее важные кадры, позволявшие установить время взрыва. Когда О’Нейл поделился своим недовольством с Вашингтоном, то президент Клинтон послал ноту президенту Али Абдулле Салеху. Это имело незначительный эффект. ФБР было убеждено, что террористы заранее знали о заходе эсминца «Коул» на заправку, и поэтому хотело расширить сферу расследования и допросить членов семьи президента и полковника УПБ. Разумеется, что йеменские лидеры не были заинтересованы в таких следственных действиях.