Подпольная ячейка Завахири начала расти, к 1974 году в ней было уже сорок человек. Айман стал высоким и стройным молодым человеком с усиками над прямыми губами, носил большие черные очки. Он был студентом медицинского факультета Каирского университета, где училось немало исламских активистов. Внешность Завахири не выдавала его религиозных убеждений. Он обычно носил западную одежду: костюм и галстук, и о его политической активности не знали даже в семье. В личных беседах Завахири критически высказывался против революции, которая неминуемо привела бы к кровопролитию, и предпочитал ей внезапный военный заговор, способный неожиданно отобрать бразды правления у режима Садата.
Айман не особенно скрывал свои политические взгляды. В Египте политическое положение традиционно было предметом для шуток. В то время в семье Завахири рассказывали анекдот про бедную женщину, которая принесла своего пухлого маленького сына — в разговорном египетском арабском языке — своего го’алоса, — чтобы увидеть короля, проходящего со своей пышной свитой. «Я хочу, чтобы Бог дал и тебе увидеть такую красоту!» — молилась женщина о своем сыне. Ее слова подслушал офицер. «Что вы сказали?» — спросил он. «А разве вы не хотели бы снова увидеть это?» — переспросила женщина. Двадцать лет спустя тот же самый военный стоит в оцеплении и охраняет Садата, который шествует в великолепной процессии, словно король. «О, го’алос — это все из-за тебя!» — воскликнул офицер.
На последнем курсе медицинского факультета Завахири провел экскурсию по кампусу американскому журналисту Абдалле Шлейферу, позже ставшему преподавателем теории СМИ в Американском университете Каира. Шлейфер стал ключевой фигурой в жизни Завахири. Неуклюжий двухметровый человек с растрепанными волосами и козлиной бородкой напоминал битников 50-х годов. Он был поразительно похож на поэта Эзру Паунда[19]. Шлейфер происходил из еврейской семьи Лонг-Айленда, не соблюдавшей иудейских обрядов. После увлечения марксизмом, знакомства с «Черными пантерами» и Че Геварой, он во время поездки в Марокко в 1962 году изучил суфийскую традицию ислама. Его потрясло само значение слова «ислам» — покорность, и именно это случилось со Шлейфером. Он покорился исламу, изменил имя с Марка на Абдаллу и проводил большую часть своей профессиональной жизни на Ближнем Востоке. В 1974 году, когда Шлейфер приехал в Каир как руководитель новостей NBC, дядя Завахири Махфуз Азам стал его покровителем. Американский новообращенный еврей был редкостью, и Шлейфер, со своей стороны, принял покровительство Махфуза. Абдалла чувствовал, что находится под защитой всего уважаемого семейства Азамов.
Шлейфер быстро ощутил сдвиг в египетском студенческом движении. Молодые исламские активисты появлялись в кампусах, сначала в южной части страны, а затем и в Каире. Они назвали себя «Аль-Гама’а Аль-Исламийя» («Исламская группа»). Поощряемая уступчивым правительством Садата, «Исламская группа» взбудоражила большинство университетов Египта. Она была организована по принципу «Общества братьев-мусульман»: в виде маленьких ячеек, названных анкуд — гроздь винограда. В течение четырех лет «Исламская группа» установила полный контроль над студенческими городками. Большинство египтян с удивлением взирали на юношей, отрастивших декоративные бороды, и девушек, закутавшихся в большие платки.
Шлейферу нужен был наставник, который объяснил бы ему происходящее. Благодаря Махфузу Абдалла познакомился с Айманом Завахири, согласившимся провести его по кампусу без записи на камеру. «Он был худ, и его очки выступали вперед, — вспоминал Шлейфер, которому Завахири напомнил радикалов, известных по Соединенным Штатам. — Создавалось впечатление, что кинохронику отмотали на три десятка лет назад и передо мной стоит левый интеллектуал из городского колледжа». Шлейфер наблюдал студентов, рисовавших лозунги для демонстраций, и молодых студенток, шивших себе покрывала, которые носят набожные мусульманские женщины. Позже Завахири и Шлейфер прогуливались по бульвару вдоль Каирского зоопарка и направились к Университетскому мосту. Когда они стояли над широким медленным Нилом, Завахири похвастался, что фундаменталистское движение нашло наибольшее количество адептов на элитных факультетах университета: медицинском и техническом. «Разве вы не потрясены этим?» — спросил он.
19
Эзра Паунд (Ezra Pound