В середине пятидесятых Мохаммед взял в жены сирийскую девушку из порта Латакия. Он отправился туда по строительным делам и летом 1956 года встретил четырнадцатилетнюю Алию Ганем. Ее родня жила в небольших припортовых деревнях Омранея и Бабрион и выращивала апельсины. Этот район был центром секты алавитов, ветви шиитского ислама, насчитывавшей около полутора миллионов последователей в Сирии, включая правящий клан Асадов. Богословы традиционного ислама утверждали, что алавиты в своих верованиях сочетают элементы христианства, зороастризма и язычества. Про них говорили, что они веруют в реинкарнацию: душа человека после смерти может переселиться в другого человека и даже в звезду. Они также прибегали к «такийи», или религиозной симуляции, отрицая, например, что являются алавитами, и утверждая, что исповедуют господствующее течение ислама.
Алия пришла в дом бен Ладена четвертой женой. Подобное положение старшие жены иногда еще называли положением жены-рабыни. Четырнадцатилетней девочке было очень тяжело покинуть родную семью, поселиться в чужом доме в недружественном окружении старших жен и исполнять желания бен Ладена. В сравнении с другими женами она выглядела более современной и светской, несмотря на то что должна была появляться в обществе в парандже и скрывать свой взгляд под накидкой из конского волоса. У Мохаммеда и Алии родился только один ребенок. Это произошло в январе 1958 года. Его назвали Усамой, что означает «лев», по имени одного из сподвижников Пророка. Когда мальчику исполнилось шесть месяцев, большое семейство переместилось в святой город Медину, где бен Ладен приступил к реставрации мечети Пророка. Самая младшая из жен бен Ладена, однако, осталась в Джидде. Несмотря на то что их отец был состоятельным и уважаемым человеком, семья жила в большом обветшалом доме в Аль-Амарийи, скромном квартале с маленькими магазинами и бесконечными бельевыми веревками на балконах. Это был первый пригород, построенный за старой крепостной стеной Джидды. Сегодня на этом месте находится мечеть, но напротив нее все еще стоит офис Мохаммеда бен Ладена — невзрачный оштукатуренный одноэтажный дом с зарешеченными окнами. Человек этот удивлял своей скромностью, столь нехарактерной для быстро разбогатевшей нации. «Да упокоится в мире душа моего отца, который был строг, но не обращал внимания на внешний вид, — вспоминал Усама. — Наш дом выглядел гораздо хуже особняков многих людей, работавших на нас».
Усама провел ранние годы в доме отца, в окружении оравы детей. Мохаммед строил свою семью как корпорацию, где каждая жена отвечала за отведенный участок работы. Дети редко видели великого человека, обычно пропадавшего по делам. Когда он возвращался, то созывал всех в кабинет и пристально оглядывал весь свой выводок. Во время мусульманских праздников он целовал каждого ребенка и давал по золотой монете, но редко с ними разговаривал.
«Как-то я прочитал ему стихотворение, и он дал мне сто риалов, которые были в то время большой суммой», — вспоминал Усама. Дети искали возможность услужить отцу или поиграть с ним. Неудивительно, что отчужденный и властный отец возбуждал глубокие чувства в застенчивом и женственном сыне, хотя их общение и происходило нечасто.
Мохаммед в своем скромном доме часто принимал почетных гостей. Особенно во время хаджа, когда паломники из разных стран проезжали через Джидду, направляясь в святые места. В типичной саудовской манере мужчины сидели босиком на ковре, облокотившись на подушки, а младшие сыновья молчаливо прислуживали им, предлагая финики и разливая слабый кофе с кардамоном из высоких серебряных кофейников. Глава семейства наслаждался религиозными беседами, и когда ему удавалось свести вместе самых авторитетных богословов королевства, они раскрывали таинственные стороны ислама.
Строительная империя бен Ладена вышла далеко за границы Саудовской Аравии. За пределами королевства одним из главных проектов Мохаммеда стала реставрация мечети Аль-Акса в Иерусалиме. Это означаю, что все три великие святыни ислама несут отпечаток трудов бен Ладена. «Он собрат инженеров и попросил составить смету проекта без учета прибыли, — утверждая позже Усама. — Благодаря особой милости Аллаха случилось так, что отец молился во всех трех мечетях в течение одного дня».