«Усама был очень упрям, — вспоминал Халифа. — Однажды мы скакали на лошадях по пустыне, буквально летели. Я увидел большой бархан прямо перед нами и предупредил бен Ладена об опасности. Лучше было бы остановиться. Но Усама отказался и продолжал скакать дальше. Его лошадь завязла, и он упал. Усама долго смеялся. В другой раз мы мчались на джипе. Вдруг я увидел холм, а Усама прибавил скорость, и мы заехали на склон, даже не зная, что там с другой стороны. Конечно, он рисковал».
Это было временем духовных поисков. «Ислам отличается от любых других религий: это образ жизни, — говорил Халифа. — Мы пытались понять, что ислам говорит о том, что мы должны есть, на ком жениться, как разговаривать. Мы читали Саида Кутуба. Он был одним из тех, кто вдохновил наше поколение». Многие университетские профессора, особенно из египтян и сирийцев, состояли в «Обществе братьев-мусульман». Они привезли с собой идею сильно политизированного ислама, который соединяет государство и религию в единую всеохватывающую теократию. Бен Ладен и Халифа были более расположены к ним, чем саудовские преподаватели. Друзья зачитывались книгами, которые могли изменить их жизнь, такими как «Вехи» и «В тени Корана» Кутуба. Каждую неделю Мохаммед Кутуб, младший брат мученика, читал лекции в университете. Хотя бен Ладен формально не был студентом Кутуба, он обычно посещал его публичные доклады.
Кутуб был чрезвычайно популярен среди учеников благодаря спокойной манере держаться, несмотря на то, что побывал в ужасных застенках Насера.
В то время Мохаммед Кутуб ревниво защищал репутацию брата, которого критиковало новое поколение фундаменталистов. Они считали, что «Вехи» и другие произведения Кутуба используются боевыми группами исламских экстремистов, особенно в Египте, в качестве идеологического основания для оправдания нападений на тех, кого они считают неверными, включая других мусульман. Среди главных критиков Кутуба был верховный наставник «Общества братьев-мусульман» Хасан Худайби, написавший в тюрьме книгу под названием «Проповедники — не судьи», в которой доказывал, что призывы Кутуба ведут к хаосу. Согласно правоверному богословию Худайби мусульманин не может подвергать сомнению веру другого мусульманина, ибо исповедание ислама сводится к простой формуле: «Нет Бога, кроме Аллаха, а Мохаммед — Пророк Его». Споры о подходах Кутуба и Худайби, зародившиеся в египетских тюрьмах, быстро распространились по всему исламскому миру, и даже юные мусульмане горячо спорили, кто истинно правоверный, а кто нет. «Усама прочитал книгу Худайби в 1978 году, и мы разговаривали о ней, — вспоминал Джамаль Халифа. — Усама с ним полностью согласился». Его взгляды, однако, вскоре изменились: он перешел от толерантности Худайби к узкому безапелляционному подходу Кутуба. что в конце концов подвигло его на путь террора.
В том же самом году у Усамы и Найвы родился сын Абдулла. Он стал первым из одиннадцати детей бен Ладена, и, следуя арабской традиции, родители добавили к своим именам Абу (отец) и Умм (мать) Абдулла. В отличие от своего отца, Усама был внимателен и часто играл с детьми. Он вывозил свое быстро растущее семейство отдыхать на побережье. Но Усама немало требовал от своих детей. У него были твердые принципы, и он готовил сыновей к трудной жизни, которая ждет их впереди. На уик-энды отец забирал детей на пастбище, чтобы они жили вместе с верблюдами и лошадьми. Дети спали прямо под звездами, а если им было холодно, то они должны были вырыть яму и закопаться в песок. Он отказался посылать детей в школу, приглашая вместо этого учителя на дом, чтобы держать обучение под контролем. «Усама хотел, чтобы дети росли крепкими, не так, как другие, — пояснял Джамаль Халифа. — Он считал, что остальные дети совсем испорчены».
Второй сын бен Ладена, Абдул-Рахман, родился с редким врожденным заболеванием — гидроцефалией. После рождения его голова продолжала увеличиваться, пока жидкость не стали откачивать. Состояние здоровья Абдул-Рахмана вызывало серьезные опасения, поэтому бен Ладен поехал с сыном на лечение в Великобританию — вероятно, это был единственный случай, когда Усама побывал на Западе. Когда врачи сказали, что Абдул-Рахман нуждается в шунтировании головного мозга, бен Ладен отказался от операции. Вместо этого он вернулся в королевство и принялся лечить ребенка медом — народным средством от всех болезней. К сожалению, здоровье Абдул-Рахмана не улучшалось. Когда он вырос, то стал подвержен эмоциональным всплескам. У него были большие трудности в общении с другими детьми, не могло быть и речи о его подготовке к той суровой жизни, которую бен Ладен уготовил себе и своим близким. Ребенок часто кричал и капризничал, если что-то было не так, как он хотел. Тем не менее бен Ладен всегда настаивал на том, чтобы Абдул-Рахман жил в семье, организовав за ним специальный уход так, чтобы его никогда не оставляли одного.