Что же касается шариатских судов, то они рассматривают теперь не все тяжбы, а лишь касающиеся частных дел: брака, развода и других подобных.
Паша: Клянусь Аллахом, плохи дела, был порядок, а стал беспорядок. Как могут люди жить без опоры на закон Аллаха и Сунну{54} его Пророка? Вы живете во времена, о которых сказано:
Иса ибн Хишам: Шариат не отменен, шариатские суды действуют, и так будет, пока в мире существует правосудие, а у народов справедливость. Но это сокровище, которым люди пренебрегли, драгоценность, которую торгующие ею не оценили. Они не подумали о том, как лучше ее огранить, придать ей прочности, прицепились к мелочам и забыли о главном, вместе с шелухой отбросили и сердцевину, разошлись в суждениях и занялись пустяками, думали не о вере, а о корысти, суесловили и отказались от истины в угоду измышлениям, смешали возможное с невозможным. И начали богословы — и самые ученые из них, и недоучки — изощряться в том, чтобы затемнить ясную истину, замутить чистый ханифизм{55}. И ни разу не вспомнили о законах времени в его круговращении, не поняли, что у каждой эпохи свой закон, и он обязует их применять законы шариата на благо людям. Они не сдвинулись с места, застыв в неподвижности, убежденные в том, что время завершило свой круг и остановилось, а значит, и надеяться не на что, и делать нечего. Они причина того, что благородный шариат обвинили в плохом судействе, в отсутствии порядка, в неспособности справедливо решать людские тяжбы, как того требует время, у которого каждый новый век не похож на предыдущий. Оттого и возникла надобность в создании гражданских судов помимо шариатских.
Паша: Думаю, что у знатоков и служителей шариата есть оправдание тому, что они пали так низко. Противодействие возражающих, споры несогласных, произвол всесильной власти, самоуправство правителя, все это увело их с верного пути и загнало в тупик.
Иса ибн Хишам: Ничего подобного. Всегда существуют свобода выбора, непреложные истины, твердость духа, крепость воли. Разложение не есть следствие тяжелых времен и бедственных обстоятельств. Причиной ему дурное воспитание, которое распространилось и затронуло всех. Всеобщее падение нравов стало истинным бедствием, оно заставило умолкнуть в них голос души, заглушило их совесть. Они не смогли уберечься от болезни взаимной зависти и ненависти, яд злобы и вражды отравил их, в их сердцах угнездились трусость и слабость, умы расстроились и помутились, а души охладели и обленились. Они дошли до того, что стали считать Сунну ересью, а ересь Сунной, достоинство — недостатком, а недостаток — достоинством. Начали вершить суд не по справедливости, а по произволу, не изучать религию, а насмехаться над нею. Любовь к деньгам отвлекла их от благих дел, а мишурные богатства земной жизни — от помыслов о жизни загробной. И все это мы сотворили своими руками. Это наш грех и наша вина. Нам за это и расплачиваться.
Что же до гражданских судов, то они сегодня решают все тяжбы подданных согласно букве закона.
Паша: «Султанского закона»?
Иса ибн Хишам: «Императорского» закона{56}.
Паша: Ты говоришь на каком-то уж совсем непонятном языке.
Иса ибн Хишам: Чего тут непонятного, это закон Наполеона, императора французов.
Паша: Разве французы вернулись и снова установили над вами свою власть?
Иса ибн Хишам: Нет, мы сами подчинились их власти и выбрали их закон на замену нашему шариату.
Паша: А этот закон соответствует благородному шариату и подлинной Сунне? Или они правят вами не по ниспосланному Аллахом?
Иса ибн Хишам: В этом вопросе мнения расходятся. Втайне все знатоки шариата согласны в том, что этот закон противоречит шариату и что к каждому судящему по этому закону приложим айат{57}, гласящий: «А кто не судит по тому, что низвел Аллах, те — распутники»{58}. Но публично они признают его соответствующим шариату. После опубликования этого закона один из главных правоведов, бывший в то время муфтием управления юстиции{59}, заявил в изданной им фетве{60} и поклялся всеми клятвами, что французский закон не противоречит мусульманскому шариату, хотя этот закон не предусматривает наказания за развращение и за содомский грех, если развратные действия совершались с согласия развращаемого и при условии, что ему было хотя бы на день больше двенадцати лет. И нет в этом законе наказания тому, кто прелюбодействовал со своей матерью, если он действовал с ее согласия и она не была замужем. Этот закон считает преступником брата, вступившегося за честь своей сестры и защитившего ее, а также других родственников, за исключением мужа. Закон не карает мужа, обокравшего свою жену, ни жену, обокравшую мужа, ни сына, укравшего у отца, ни отца, укравшего у сына.