– Мне кажется, путаница начинается с предварительного голосования в Президентском Совете на Дорне, – начала Аолла. – Проголосовали против, не было никаких шансов получить помощь, и я полетела к Уш-ш-шу.
– Он мог повлиять?
– Дорн сказал, что мог, только Уш-ш-ш поставил совершенно мерзкие условия: никогда на Землю и… – Она сделала паузу, а Креил почувствовал, как по ее телу прошла дрожь. – Я буду с ним в Каньоне до окончательного голосования.
– Это мы знаем, потом мы тащили тебя на Землю, настояли через Дорна, чтобы тебя отпустили попрощаться.
– Да? Значит я еще раз была на Земле? – Аолла пыталась восстановить последовательность событий. – Меня оперировали?
– В Десятимерном зале, ставили резервную нервную систему, чтобы увеличить защиту мозга.
– Скажи, я точно помню, что был страшный бой, совсем реально, я шесть раз умирала, мне сносили голову, а Линган был все время рядом, это тогда?
– Псевдореальность, обезболивание… – Креил остановился, потому что она снова вздрогнула при этом слове. – Нельзя было дать.
– Хорошо, допустим. – Аолла нахмурилась. Креил видел, как ее мозг с трудом напрягается. – Дальше меня отправили на Дорн?
– А ты не помнишь?
– Смутно, наверное, так и не оправилась от операции, зато потом Каньон помню очень хорошо.
– Страшные воспоминания?
– Не в этом дело, я никак не могу понять, почему опять оказалась на Земле?
– Расскажи подробно. – Креил внимательно слушал ее рассказ и, когда она дошла до Строггорна и его почерневшей кожи, уверенно сказал: – Все-таки это псевдореальность, хотя с большим коэффициентом правдоподобности. – Во время рассказа Аоллы Креил тщательно проанализировал достоверность восприятия событий в ее мозгу, но подумал, что даже при зондаже было бы невероятно трудно, определить, что это не происходило на самом деле. – Аолла, скажи, этот Каньон, что это за место такое?
– Место, где существует поток большой избыточной пси-энергии.
– И можно ее использовать?
– Можно, мужчины это хорошо умеют делать.
– А женщины?
– Мне кажется, нет, у меня не вышло, – ответила Аолла.
– Будем считать со Строггорном разобрались – псевдореальность, дальше должен быть Каньон, – помог ей Креил. Он профессионально отметил, что отсутствует необходимая сплошность восприятия.
– Уш-ш-ш пытался снять блоки, у меня же никак не получалось.
– Ты действительно пыталась или делала вид?
– Нет, пыталась, в Каньоне его обмануть было совершенно нереально, он же следил за мозгом. – В ее мыслях проскользнула боль.
– Так он смог их снять?
– Наверное, да, я смутно помню, попытки с девятой, уже никаких сил не было. Потом я сразу увидела дно пропасти, такие острые камни, разного цвета, ведь была ночь, и они по-разному остывали, – пояснила Аолла. – Может быть, это псевдореальность?
– Не похоже, по твоему восприятию. – Креил поднял голову, повернулся и долго смотрел ей в глаза, а она мысленно несколько раз «прокрутила» воспоминание о дне пропасти. – Нет, реальность, скорее всего. – Он снова лег ей на колени.
– Дальше – снова Каньон и кругом дорнцы, до самого горизонта. – Аолла снова вздрогнула.
– Не может быть, я точно знаю, ты прошла через Многомерность, а потом тебя доставили в клинику, просто ты ничего не помнишь. Дорн связывался в этот промежуток с нами, уточнял, как тебя оперировать, ну, и разрешение на операцию просил.
– Это из-за их специфического обезболивания? – Аолла закрыла лицо руками, хотя Креил и не смотрел на нее.
– Не переживай, вспоминай спокойнее, получим с тобой сейчас повтор, – строго приказал Креил, не открывая при этом глаза, так ему было даже проще контролировать ее мозг, не пугая.
– Хорошо помню, что они делали со мной, не могу передать, какой это был ужас! Мне кажется одним «обезболиванием» занималось порядка десяти дорнцев, а вокруг их были тысячи, и Президент с огненными крыльями!
– Потрясающее зрелище. – Креил видел картинку в ее мозгу.
– Тебя бы на мое место, было бы не до красоты! – возмутилась Аолла.
– Не сердись. Что дальше?
– Дорн просил снять блоки. Как он мог надеяться, что я соглашусь? Это же нужно с ума совсем сойти! Потом снова была Земля, психотравма, Линган оперировал, только до сих пор обидно, что мне было так плохо, а никто из вас не пришел! – От этих слов Креил сразу сел и вгляделся в ее глаза.
– А ведь это псевдореальность! Но если бы я просто увидел все в твоем мозгу, никак бы не понял этого. Аолла, послушай меня сейчас, девочка, ты мне должна поверить. С тех пор, как ты вернулась с Дорна, у тебя не было психотравм и никто из нас ни разу тебя не оперировал. Ты же видишь, даже сейчас я не перехожу границы твоих блоков, просто тебя слушаю. Для тебя сейчас зондаж противопоказан – мы все так считаем.
– Подожди. – Она нахмурилась, вспоминая. – Я же слушала его телепатему! Его, Лингана! И на вид – совсем он, глаза одного цвета, черные, только сполохи огня от пси-экрана отражались.
– Какие сполохи? Пси-экран всегда одного цвета – абсолютно черный, а сполохи воспринимает только мозг человека, которого оперируют, но отразиться они ни в чем не могут, их же нет в реальности.
– О Господи! – Аолла закрыла глаза. – Но Линган сказал, что вы не можете прийти, заняты, я еще очень обиделась.
– Он просил тебя снять блоки?
– Так настойчиво, сказал, что может и сам снять, только не хочет, раз я в сознании.
– Молодец Дорн, врет будь здоров для телепата, он еще и пси-образ Лингана моделировал?
– Все время. Никак не могу поверить, что меня Дорн обманул, так реально!
– Хотел бы я познакомиться с таким существом, – улыбнулся Креил.
– Нет, ему смешно! – возмутилась Аолла. – Меня насиловали, заставили обманом снять блоки, а ты хочешь познакомиться с теми, кто это сделал! У тебя профессиональный интерес!
– Не сердись, я знаю, тебе было плохо…
– Мне и сейчас плохо, сам черт ногу сломит, где правда, а где ложь.
– Успокоилась? – Креил ждал несколько минут. – Мы остановились на операции, которую делал Линган и которой не было.
– Я сняла блоки, было не больно, и я спросила почему, а Линган ответил, что большая радость, сделали обезболивающее. – Аолла снова вздрогнула, – эффективное при повреждении Вард-Структуры…
– Это он не соврал, очень эффективно, только специфично. Правда ведь не было больно?
– Я тебя убью сейчас, – сказала она совсем не зло и, запустив руку ему в волосы, несильно потянула, пока он не ощутил легкую боль.
– Теперь довольна, что мне сделала больно? – уточнил Креил, не пытаясь ей помешать. – Давай, что было дальше, а то усну.
– Опять Каньон – и все исчезло, я так и думала, что это во время операции показалось. Потом клиника, только я до сих пор не могу смириться с тем, что там со мной делали. Я никак не могла понять, как туда попала и зачем все это.
– Насиловали?
– Каждые четыре часа, сначала сопротивлялась, потом уже только кричала, все равно отлавливали и делали силой. – Аолла неожиданно заплакала, и слезы закапали Креилу на лицо.
– Это самое плохое воспоминание, – серьезно сказал он. – Только у них не было другого выхода: твоя боль такой силы, что иначе ты просто убила бы их, понимаешь?
– Думаешь, от этого легче? Скажи, это правда, что они приняли решение нам помочь?
– Правда, после того, что случилось с тобой, все решилось.
– Хорошо, что все это не зря. – Она посмотрела на часы. – Сделаешь обезболивание, уже полчетвертого, можно?
Когда они снова вернулись в спальню и Аолла легла ему на плечо, Креил заставил ее еще два раза повторить рассказ, проясняя для себя детали, пока не решил, что в ее мозгу в достаточной степени восстановился реальный ход событий.
В шесть часов утра в спальню вошел Строггорн, он должен был делать обезболивание Креилу. Картина, которую он застал, бросила его в жар: обнаженный Креил спал, лежа на спине, а Аолла, тоже обнаженная, приникла к его плечу. Строггорн с огромным трудом преодолел желание сразу убить их обоих, такую страшную боль он ощутил, но потом почему-то в его памяти всплыл Диггиррен и, грустно посмотрев совершенно зелеными глазами, сказал: «Как же так можно, Строггорн?»