– Чем обязана? – спросила она, садясь напротив.
– Мне нужно поговорить с тобой. – Строггорн смотрел своим обычным холодным взглядом серых пронзительных глаз, и у Аоллы перехватило дыхание. – Тебе плохо? – Сразу отреагировал он, вдруг поняв, что у нее темно в глазах и она не видит его.
– Сходи… за Креилом, пожалуйста, все равно я не смогу говорить с тобой. – Аолла откинулась на спинку кресла, сама не понимая, почему на его приход она реагирует так остро.
Строггорн вернулся буквально через минуту, Креил уже проснулся после обезболивания и тотчас пошел с ним. Креил встал перед Аоллой на колени, мягко отвел ее руки от лица и вгляделся в глаза, пытаясь понять причину такой реакции. Она быстро успокоилась.
– Чего она испугалась? – спросил Строггорн.
– Насилия, конечно, чего еще можно ждать от тебя?
– И ты считаешь, что она выздоровела? – задал вопрос Строггорн. – По крайней мере, если прочитать твое последнее медицинское заключение о ее состоянии, получается так.
– А какое ты имеешь право лезть в ее медицинскую карту? – Креил старался сдержать свой гнев.
– Никакого, но я влез. – Строггорн еще несколько минут молчал. – Так что, мне можно поговорить с тобой, Аолла?
– Наедине – нет, мне этого не вынести, а так – попробуй, если Креил тебя не смущает.
– Придется не смущаться. Я пришел поговорить по поводу твоего развода.
– Какого развода? – Аолла нахмурилась, но мужчины ощутили, как в ней сразу все дрогнуло.
– С Уш-ш-шем, конечно.
– Как это возможно? – Аолла бросила взгляд на Креила.
– Я был на Дорне, пока ты болела. Кто-то должен был заменить тебя там – для того, чтобы их помощь нам стала реальностью, нужно проделать огромную работу, – объяснил Строггорн.
– Каким образом ты был там? В скафандре? – Аолла не могла понять.
– Нет, я проходил регрессию в дорнский облик. Сейчас для меня это стало возможным.
– Понятно. Так что с разводом?
– Возможен, учитывая наличие у нас ребенка. Я отвез все необходимые документы, подтверждающие это. – Строггорн промолчал, что дополнительно пришлось предоставить свидетельство Лингана о длительности их связи.
– Это хорошо. Какова процедура? – Аолла прекрасно знала, что на Дорне ничего не обходится без строгой регламентации, тем более в таком серьезном деле, как развод, и не поверила, что все может быть так просто.
– Нужно лететь на Дорн и сообщить свое решение.
– Опять Дорн! – Аолла беспомощно посмотрела на Креила.
– Как ее лечащий врач – я категорически против. Аолле сейчас даже регрессию нормально не пройти, – тут же вмешался он.
– А в карте написано, что она практически здорова, – холодно сказал Строггорн.
– Это смотря чем ты будешь заставлять ее заниматься, – спокойно пояснил Креил и посмотрел в глаза Строггорну. – Подожди-ка, девочка, кажется, он нам еще и голову морочит. Так что ты не договорил, Строггорн?
– Развод может быть утвержден только в том случае, если мы поженимся, – сознался тот. Аолла растерянно посмотрела на Креила.
– Но я не хочу за тебя замуж, почему я не могу выйти за другого мужчину?
– Потому что у тебя ребенок не от Креила, а от меня, – невозмутимо ответил Строггорн, который никак не ожидал последовавшей реакции. Аолла зашлась, как будто задыхаясь, и Креил мгновенно вскочил, схватил ее на руки и унес в душ. После этого она смогла дышать, но истерика не прекратилась, и Креил решил перенести ее к себе домой. У Аоллы, единственной из Советников, не было операционной в квартире. Только часа через два Креил вернулся, нисколько не сомневаясь, что Строггорн ждет его у Аоллы.
– Как она?
– Плохо, пришлось делать обезболивание, а ведь два с половиной года обходились. – Креил тяжело вздохнул. – Почему от тебя ей всегда одни неприятности?
– Не преувеличивай, у нас было и хорошее.
– И поэтому ты решил попытаться все вернуть? – Креил с болью посмотрел на Строггорна. – Она еще слишком больна, чтобы проводить эксперименты, и мы не можем ее нормально лечить, ты же все знаешь! Что ты задумал?
– Наверное, я сделал слишком поспешные выводы из того, что вы живете сейчас раздельно, и ее медицинского заключения.
– Можно было бы спросить у меня? Зачем ты тащишь ее на Дорн? Для нее этот развод – самое большое желание в жизни, а ты на этом играешь. – Креил посмотрел на Строггорна, через блоки которого ничего не прорывалось, и продолжил: – Давай, поговорим не из тех соображений, как лучше для тебя или меня, а как лучше для нее. Пойдет?
– Давай, попробуй, – усмехнулся Строггорн.
– Ты понимаешь, что Аолла еще слишком больна? Жить с больным человеком или здоровым – не одно и то же. Меня спасает только огромный опыт, не просто встреч по две недели раз в пять лет, а когда рядом каждый день, да с больным человеком, которому можно повредить не то что любым словом, а просто непониманием. Строггорн, это останется между нами, но у тебя ведь никогда не было длительных семейных отношений? Я понимаю, что ты бы разрешения на официальный брак к Лингану просить не пришел. Так как?
– Не было.
– И это за сто семьдесят два года твоей жизни? Ты же закоренелый холостяк, дома тебя не бывает. Как ты собираешься строить семейную жизнь, да еще с таким больным человеком, как Аолла? С ней нужно проводить много времени, а ты мотаешься между Аль-Ришадом и абсолютом. Не бываешь месяцами. Это ведь для тебя проходит всего несколько суток, а для нее будут проходить месяцы. Как это реально?
– Я сейчас меньше бываю там, – Строггорн задумался: самое печальное было в том, что Креил был прав – построить нормальную семью после стольких лет одиночества было крайне сложно.
– Когда-то я тоже решал подобную проблему. Опять-таки ты не знаешь, но меня шесть лет, еще совсем мальчиком, воспитывали в мусульманской стране, а там вполне определенное отношение к женщине – она вообще не человек, а нечто среднее между собакой и любимой лошадью.
– И как же ты смог справиться с этим?
– Просто. Влюбился и переломил себя. Это было трудно, потребовалось почти восемь лет, пока удалось создать нормальную семью, но я был молод и моя психика еще не была так сформирована, как у тебя. От больного человека нельзя потребовать, чтобы он подстраивался – это бессмысленно. Значит, вся нагрузка ляжет на тебя: придется перестроить всю свою жизнь и подчинить ее только этому. Ты это сможешь, Строггорн? – Креил грустно посмотрел на него. – Я в это не очень верю. Даже у меня, если бы я был сам здоров и не проводил много времени дома, возникли бы серьезные проблемы со временем, которое необходимо уделять Аолле. Убедил?
– Разве любовь вообще ничего не значит? – тихо спросил Строггорн.
– Конечно, значит. Ты намекаешь, что у меня с Аоллой, как очень хорошо выразился Линган, нет «полноценных отношений»? Действительно, она не может снять блоки и для нас это ненормальная ситуация. Только, тебе это будет больно услышать, Аолла уже несколько раз пыталась их снять, и я не уверен, что со временем это не получится. А любовь – это, конечно, хорошо, только ей нужен сейчас покой. Иначе ты видел, что было сегодня.
– Все, что ты сказал, Креил, абсолютно правильно, только я ведь люблю ее. – Усмехнулся Строггорн: ему было крайне тяжело выговорить это.
– Ты опять думаешь о себе, а я столько времени трачу, чтобы объяснить, что нельзя так относиться к ней. У вас ведь с первого дня так – ты ее заставляешь тем или иным способом, а она уступает. Это нельзя назвать нормальными отношениями.
– Ты не все знаешь, Креил, и превратно судишь.
– Неужели? Мы столько раз все ковырялись в ее голове, до такой степени, что уже никто не решается что-либо делать с ее мозгом, а ты говоришь – у меня превратное представление. Я исхожу из того, что видел в ее голове. Сама Аолла – человек тактичный, она о тебе не рассказывает, но достаточно того, что было сегодня. – Он помолчал, вслушиваясь в мозг Строггорна. – Жаль, я так и не убедил тебя. Самое страшное, что разрушить наши отношения ты можешь, а вот, что тебе удастся создать свои – я не верю. Я сам сообщу тебе ее решение по поводу развода, – сказал Креил. – Прошу больше ее не беспокоить, иначе скажу Лингану, что ты лезешь в наши отношения и мешаешь лечению.