Да и кто бы поверил на его месте?
Но Гейбрила на пристани не оказалось. Их вообще никто не встречал.
Саймон помог Киану подняться и повел его к сходням. Краем глаза княжич заметил окровавленный кулон, валяющийся на палубе и сверкавший в солнечном сиянии. Ну да, он же его сам сорвал и выкинул… Подбирать кулон он не стал. Зачем? Разве он ему помог? Разве он хоть раз в жизни ему помогал? Конечно, Раал не обязан одаривать его благостями. Это же бог. Великое и всезнающее существо. Но с другой стороны — а Киан-то чем ему обязан? Жизнью? Это спорно. А тогда и таскаться с божественными символами он не станет.
Как минимум до тех пор, пока не займет место отца на троне. Тогда выбора уже не останется.
Но до этого еще долго. Бесконечно долго. Да и не сказать, что Киан к этому стремился.
Он облегченно вздохнул, когда сошел с пирса и ступил на землю. Как же хорошо было снова ощущать твердое основание под подошвами сапог! Киан подумал, что еще не скоро решится выйти в море. Даже на прогулку вдоль берега.
Шартехские рабочие и купцы сновали мимо, таскали грузы и везли тележки. Жизнь в порту бурлила. Зеваки недоуменно поглядывали на процессию из потрепанных гвардейцев, уныло бредущих по улице по направлению к штабу. Рыбный рынок на площади Семи углов встретил их гомоном и толчеей. Из трактира Менстера несло пивом и несвежей едой. Но везде, где они проходили, разговоры на миг замолкали.
Наверняка каждый гадал про себя, кто это так смог покусать гвардейцев и самого капитана, и как это скажется на них. Киан смотрел на заинтересованные лица и понимал, что сегодня вечером в местных трактирах будет аншлаг. А на утро по городу будут гулять самые невероятные слухи и пересуды.
Да и плевать.
У штаба Киан поймал Тойрила: сказал, чтобы тот составил ему компанию в кабинете у Гейбрила. Сам же Киан все еще опирался на плечо Саймона — чувствовал он себя неважно и постоянно спотыкался на ровном месте.
Джей Моррис остался на «Вильяме Первом» — распоряжаться делами и организовывать переноску тел погибших. Но скоро и он должен был прямиком отправиться в штаб. Во всяком случае, княжич на это надеялся.
За конторкой сонно посапывал Нейт. Увидев Киана и Саймона, он бодро вскочил и округлил глаза — на его лице легко читалось удивление, если не потрясение. Неужели их уже не ждали? Странно.
— Ки… Э-э-э, капитан, — Нейт как-то неуклюже отдал честь. — Что с вами, Раал всемогущий?!
— Гейб у себя? — спросил Киан.
— У себя, но…
— Позже, Нейт, — княжич устало вздохнул. — Позже. Сначала к Гейбу.
Нейт кивнул и проводил их чумным взглядом.
Подъем по лестнице дался ему с трудом. Тойрил шел позади и недовольно пыхтел. Саймон молчал.
Киан вошел в кабинет без стука. На приличия уже не осталось ни желания, ни сил.
Гейб каменной глыбой возвышался за рабочим столом. Мыщцы на его медвежьей харе дернулись в негодовании, он уже готов был вскипеть и наорать на нерадивого солдата, который вломился к нему без предупреждения, но порыв тут же прошел. Когда он увидел, кто к нему пришел.
— Киан? — в его голосе улавливалось легкое удивление, но никак не шок. — Что… А ну вышли все! Капрал, брысь и закрой дверь!
— Погоди, дядя, — Киан со стоном опустился на стул. — Они мне нужны.
Гейбрил подозрительно сощурился, но кивнул.
— Я так понимаю, хороших новостей мне не ждать, — пробурчал дядя. — Раз тебе компания нужна.
«Что-то он не шибко рад меня видеть. Нас несколько дней не было! А он не заметил? Да не может быть. И Нейт был какой-то странный. Что происходит?»
— С хорошими новостями мы бы так не задержались, — Киан не смог сдержать ехидства. — Мог бы понять еще пару дней назад.
Гейб удивленно изогнул брови.
— Какие пару дней назад? В смысле — задержались? Я бы иначе сказал — какого хрена вы так быстро вернулись? Вы хоть до маяка-то доплыли?
— Что?
Киан не верил своим ушам. Что значит — быстро? Гейбрил его что, разыгрывает? Что за чушь?
Саймон и Тойрил недоуменно переглянулись. Они тоже ничего не понимали.
— Что застыли, как громом пораженные? — добавил Гейб. — Так доплыли или нет?
— Слушай, дядя, — Киан постарался успокоить гулко стучащее в груди сердце. — Сколько времени нас не было?
Гейб начал багроветь. Он ужасно не любил, когда ему задавали тупые, по его мнению, вопросы.
— Вы там на солнце ужарились все, что ли? Вы утром уплыли! Что за бред ты несешь? И кто тебя потрепать успел?