Отключая связь, командир выглядел озабоченным:
— Очень маленькое выходит запаздывание. Значит, они к нам гораздо ближе, чем мы думали
* * *А техника всё продолжала выходить из строя. Особенно, почему-то доставалось биологическому модулю. Оборудование там, наверное, было самым непрочным. Иногда Багу приходилось целыми днями разбираться в хитросплетении дренажных трубок, ощущая на затылке тяжелый взгляд Вин, которая, похоже, была совсем не в восторге от постоянного пребывания бортмеханика в ее хозяйстве. Но вскоре они привыкли и особо не замечали присутствие друг друга. Однажды, когда после работы Баг оттирал руки обрывком старого комбинезона, Вин пригласила его в свою новую каюту в карантинном боксе, чтобы угостить кусочком праздничного пирога.
— Сегодня же Новый год, — вспомнил Баг, оглядывая крошечное помещение, украшенное контейнерами со вновь высаженными растениями. Из прикрепленного к стенке фланелевого мешочка благожелательно посматривала Варра. Ее окраска демонстрировала крайнюю степень удовлетворения.
— Я в детстве так ждала этот праздник, — Вин мечтательно закрыла глаза. — Накануне мама рассказывала про то, как в новогоднюю ночь святая Пата ходит от дома к дому и кидает в окошки сласти для детей. Мы всегда оставляли свое окошко открытым, а утром удивлялись, как это Пата сумела точно попасть пирогом — прямо на наш столик, да еще так, чтобы он не помялся. Как-то даже пытались повторить….
— А мне мама однажды читала сказку, как в новогоднюю ночь добрая Пата спасла мальчика, замерзающего в лесу. А я и спросил, почему мальчик замерзал, если лето. Мама запуталась, позвала отца, и тот прочитал мне целую лекцию. Так я впервые и узнал, что мы, оказываемся, живем в южном полушарии…
— Жили… Если бы от Пирры полетели назад, сейчас бы встречала Новый год дома…
— Глядели бы в звездное небо и думали: А ведь через пару месяцев могли быть на Айгоне.
* * *Во время очередного выхода наружу для замены метеоритных ловушек увязавшийся за кампанию Динга вздумал показать звездочку Гиганды и похожий уже на мелкую монету Айгон. Ни той, ни другой планеты Баг не увидел, поскольку даже беглый взгляд на окружающую бесконечность вызвал у него удушливое головокружение. Казалось, что он беспомощно балансирует на покатой поверхности модуля, готовый сорваться куда-то в неохватную черную пропасть. Баг торопливо уткнулся в свою единственную опору — борт родного корабля с облезшей теплозащитой и, судорожно цепляясь за скобы, пополз к шлюзовому люку.
Смотреть в космос через иллюминаторы было спокойнее. Динга рассказывал о таинственных линиях, которые когда-то разглядели на Айгоне в телескопы. Этот геометрический узор считали не то колоссальной системой ирригационных каналов, якобы построенной разумной расой айгонцев, не то подаваемыми ими через межпланетное пространство знаками. Потом стало ясно, что это только оптический эффект; автоматические аппараты показали, что никаких таких линий на Айгоне на самом деле нет. Но, по словам островитянина, как раз сейчас этот эффект должен был сработать для невооруженного взгляда, и они могли увидеть «айгонские каналы» воочию.
То ли Баг пропустил за делами нужный момент, то ли бортинженер ошибался, но когда на желтоватом диске проступили первые детали, это была не правильная система ровных линий, а морщины горных хребтов. Вообще, если с чем-то сравнивать, то больше всего планета напоминала облезшую старую тыкву, покрытую трещинами и пятнами. После такого долгого разглядывания шар Айгона приснился Багу в виде пожелтевшего от времени черепа. Две огромные темные равнины — Море Снов и Болото Ароматов — смотрели на него пустыми глазницами, а внизу кривилась в мрачной усмешке горная система Ганг-Гнуга.
Бортовой телескоп что ни день выдавал всё более четкие снимки засыпанных песком кратеров. Увидев, наконец, цель столь долгого путешествия, экипаж будто бы обрел второе дыхание. Все усиленно занимались физической подготовкой, чтобы восстановить потерянную за месяцы невесомости силу мышц. Даже спать теперь приходилось с электростимуляторами, которые непрерывно щипали тело укусами легких разрядов.
Командир и штурман не вылезали из-за пульта управления. «Заггута» развернулась к приближавшейся планете огнем маршевых дюз. Баг и бортинженер теперь не снимали скафандры, чтобы в случае чего сразу идти к двигателям. Не включись один из них в нужный момент — и корабль пронесется мимо Айгона в глубины космоса. На мелкие поломки в жилых модулях уже не обращали внимания, только прибавили мощности вентиляторов на случай, если будет крошиться внутренняя обшивка. Бьющий в лицо поток ветра и впрямь создавал иллюзию стремительного полета. Наконец, толчки тормозных импульсов прекратились. «Заггута» вышла на планетарную орбиту. Штурман Хэнг устало отстегнулся от кресла и обратился к командиру: