— Сударь! Всё было просчитано. Это оптимальное место — и по толщине льда, и по глубине водоема. Когда-нибудь, думаю, здесь построят космопорт.
— В таком случае, барон, мне остается только поблагодарить Вас за удачное приземление, вернее, приводнение, — рассмеялся бортинженер. — Кстати, давайте назовем эту будущую космическую гавань озером Лугса, в честь первого капитана, приведшего сюда свой корабль.
— Нет, — барон пригладил бакенбарды. — Я предлагаю назвать ее озером Девы Тысячи Сердец.
— Тогда позвольте мне открыть здесь навигацию, — потянулся островитянин к дублирующему пульту управления. — Водная стихия — это уже по моей части.
Под шипение малой тяги и шелест раздвигаемых льдин «Тара» неторопливо приближалась к каменистому берегу. Держаться на курсе удавалось с трудом, всё же космический корабль не приспособлен к плаванию. К тому же давало о себе знать довольно сильное течение.
— Вставать придется на якорь, лучше, конечно, на два, по носу и корме…, — думал Динга. — Только где же их взять, якоря? Кто мог предположить, что они понадобятся в пустынях Айгона.
— Всё! Ближе уже не подойти, слишком мелко. Высаживаться придется отсюда, — объявил, заранее предвкушая, как будет выглядеть барон, выгребая с флагом наперевес до берега на маленькой надувной лодчонке.
— Бортмеханик, — Лугс смотрел мимо бортинженера. — Запускайте «Котенка».
Средняя часть ракетоплана распахнулась, открыв в глубине приземистую гусеничную машину. Ожив, она с лязгом развернулась и скользнула в ледяное крошево, стоявшее почти вровень со створом грузового люка. Оставив за собой полосу черной воды, бронеход «Котенок» выбрался на галечную осыпь, волоча за собой нити тросов. Переваливаясь на камнях, машина доползла до плоской гранитной плиты и, выдвинув опорные лапы со штырями, стала закрепляться в грунт. Вот, пожалуйста, и якорь!
«Тара» вздрогнула, встав на дно выпущенными шасси. Бронеход включил лебедку, тросы натянулись и зазвенели, медленно вытягивая планер на берег. Из воды появились нос, затем обнажились крылья и борта, покрытые синеватой окалиной, и вот, наконец, по прибрежной ледяной крошке захрустели колеса. Бронеход втянул опорные лапы и резво подкатил к кораблю, чтобы прикрыть выход экипажа. Башенное орудие насторожено водило стволом из стороны в сторону.
На площадке откинутого люка появились барон Лугс. Командир выглядел орлом даже в скафандре, сидевшем на нем как чуть надутый мешок. Стараясь сохранить выправку, Лугс медленно спустился по раздвинувшейся винтовой лестнице. Нога в гермоботе коснулась покрытой изморозью гальки. Телекамера «Котенка» передавала картинку прямо в ЦУП, до которого прямая трансляция дойдет только через десять минут.
— Человек с планеты Гиганда ступил на планету Айгон! — раздался в шлемофонах уверенный голос Лугса. — Отныне не единый мир людской, но многие миры дарованы нам Создателем для познания плодов Его творения. Возблагодарим же Господа, открывшего нам путь в свои небесные владения, и да будем достойны этой милости Божьей!
Следом за командиром спустились Динга в таком же, как и командирский, бело-оранжевом скафандре цветов его Алайского высочества и Вин в бело-зеленой расцветке медслужбы. В промерзший грунт вбили втулку под древко обвисшего флага. Три обступивших его космонавта образовали живописную композицию: седовласый барон с аристократическим лицом, окаймленным бакенбардами, мужественный голубокожий островитянин зрелых лет и молодая девушка с золотой волной волос под прозрачным пластиком гермошлема. Так они и появятся скоро втроем на снимках в свежих номерах газет и журналов, а потом, быть может, и на иллюстрациях в учебниках истории. И никто не будет знать, что на самом деле первом на этом заледеневшем берегу появился бортмеханик Баг, снимающий сейчас эту картину. Да, он не вылезал из бронехода, но ведь и барон не снимал свой скафандр. А, может, они все стали здесь первыми, когда «Тара» коснулась поверхности озера или еще раньше, во время входа в атмосферу…
* * *Последнюю автоматическую метеостанцию Динга должен был уставить на бровке внешнего кратера. Громкие возгласы в шлемофоне создавали иллюзию, что он поблизости от остальных. Однако когда бортинженер, наконец, добрался до заранее присмотренной площадки, то еле разглядел внизу крохотные фигурки в скафандрах. Жук-бронеход и короткокрылая птичка ракетоплана тоже казались совсем маленькими рядом с величественным чашей прозрачной воды — плавающий лед на озере за день совсем растаял. То ли погода потеплела, то ли вода нагрелась от посадочного удара корабля.