Двенадцать жён.
Тринадцать. Да, тринадцать. Правда ли ты собрал нас из-за какого-то предсказания? Эта причины столь нелепа, что я диву даюсь, как девушки так легко взяли его слова на веру. Для чего ему девушки с Земли на самом деле?
Пока что вопросов у меня намного больше, чем ответов.
Я время от времени подливала горячую воду, радуясь хотя бы тому, что здесь есть элементарные удобства. Накопитель сиял белым цветом, словно ночник, и я хлюпалась в воде до самой темноты. Крошечная отдушина в чужом, незнакомом мире.
Пока что я видела для себя два основных задания. Первое - узнать, кто ещё может путешествовать по мирам, кроме Олега, и, по возможности, разыскать этого человека. Вдруг он сможет вернуть меня домой?
Второе – встретиться с жандармом Лейбурном. Или хотя бы с кем-нибудь другим, кто сможет объяснить мне, кто я в этом мире, и каких прав в этой стране удостоена. Спрашивать о подобном у жён Ольгерда или у него самого, полагаю, бессмысленно. Он может соврать, и без постороннего человека я никак не проверю, правда это, или нет. Девушки же сами могут быть обмануты и не нарочно обмануть меня.
В тумбе я нашла одеяние необъятных размеров, и споро приспособила его себе под банный халат. В комнату вплыла огромным белым облаком, и едва не споткнулась, увидев у окна Олега.
Его выражение лица демонстрировало смертельную усталость, но меня она не тронула. В одну секунда вся злость, сдерживаемая мной до этой поры, всколыхнулась, словно снег в новогоднем шаре, и выплеснулась наружу.
- Что ты забыл в моей комнате? – Ледяным тоном спросила я, инстинктивно запахивая халат на себе ещё туже. – Недостаточно насмотрелся на моё унижение?
Его взгляд излучал беспокойный огонь, мой – яростный лёд. Мы оба приготовились к конфронтации.
7
- Твои потуги показаться смелее, чем ты есть, бессмысленны. – Отчеканил он. – Я знаю, как ты мягка. Как слабохарактерна.
У меня отвисла челюсть.
- Да, я мягка. – Осторожно произнесла я, ощущая себя дерзкой, как пантера, готовящаяся к прыжку. – Невнимательному наблюдателю может так показаться.
Я бесстрашно подошла ближе к нему и задрала подбородок так высоко, как смогла, смотря прямо в его поганые глаза. Мы словно метали молнии друг в друга! Он молчал, и я продолжила, несмотря на сжатые в ярости зубы.
- Я в этом мире ровно до тех пор, как у меня появится первая, крошечная, малюсенькая возможность сбежать. Будь уверен, я воспользуюсь ею в ту же секунду. Этот момент станет началом твоего конца. Перед побегом я наломаю таких дров, что ты до конца жизни будешь жалеть, что втянул меня в свои мерзкие игры. А теперь пошел прочь из моей комнаты! Я устала, и хочу отдохнуть.
Меньше всего в жизни я ожидала, что в следующий момент мы сольёмся в поцелуе, но именно это и произошло. Олег сжал меня с такой силой, что я на мгновение потеряла самоконтроль, а дальше… Жар опалил мои губы, и я на миг поддалась этой слабости. Всего лишь на миг!
Звонкая пощёчина отрезвила князя. Он не ожидал сопротивления – по нему было видно. Глаза, обычно немного прищуренные из-за близорукости, сейчас широко раскрылись. В них плеснулась ярость. Но и удивление тоже.
- Не смей ко мне прикасаться! – Прошипела я, отходя. – Никогда в жизни больше не смей прикасаться ко мне! – Повторила ещё громче.
- Твоё тело говорит о другом. – Неожиданно спокойно ответил Олег. Нет… Пора перестать называть его Олегом. Так звали моего жениха, заботливого, пусть он и имел некоторые диктаторские замашки. Стоящий же передо мной мужчина – князь Ольгерд, не имеющий к моей жизни никакого отношения. Он мне не муж – посторонний. И отношение заслужил соответствующее. – Ладно… Попрошу только об одном: сохрани мой визит втайне от других. Не желаю стать объектом пересудов.
Посмотрите только, великий аристократ снизошёл к просьбе! Теперь я ещё больше укрепилась в мысли, что Марина не единственная, кто обделён любовным интересом мужа. Обделены все, кроме меня, и он хочет это скрыть!
- Прошу, уйди. – Я не стала отвечать на его просьбу ни согласием, ни отказом. Я ещё сама не знаю, что принесёт мне больше забот. – Не хочу тебя видеть. Уйди, иначе я выпрыгну в окно.
- Нет нужды, - Ольгерд криво усмехнулся. – Ты открываешься с другой стороны, Алла. С той, что я за всё время в тебе не заметил. Но знаешь, что самое интересное?
«Мне это нравится…»
Что это было: шелест ветра, запутавшийся в ветвях тополя? Может, мои собственные мысли, подчинившиеся воле князя? Или же его прощальные слова перед уходом? Слова, от которых меня проняло дрожью?